Ладонь Макса коснулась нежной щеки девушки и, поглаживая, спустилась к шее. Длинные темные пряди волос он собрал на одно плечо, а второе покрывал поцелуями, обжигал горячим дыханием. Влада закрыла глаза и томно выдохнула последние всхлипы истерики. Ее губы остались открытыми, точно обнимали другие в поцелуе. Максим провел большим пальцем по пухлым алым губам и на мгновение залюбовался этой картиной. Такая покорная колючка… откуда столько женственности в этом вредном, даже диком создании?..
Максим не выдержал и украл этот поцелуй. Он был таким сладким, что его вкус еще долго потом оставался на губах парня. Влада расстегнула пуговицы его рубашки и, точно к теплой печи, приложила озябшие руки. Рельеф груди Максима свел с ума многих девушек, но сегодня сумасшедшим от прикосновений был именно Макс.
Шелковые бретельки соскользнули с плеч Влады и не оставили препятствий для сорочки. Струящаяся материя спала к бедрам, обнажая стройное тело перед глазами искушенного хищника. Сколько раз он видел эти безупречные картины женской груди, сколько раз целовал нежную кожу и играл языком с твердыми вершинами, так и молящих о мужской ласке. Все это было будто в какой-то далекой прошлой жизни, а здесь и сейчас он впервые узнавал, что такое секс с той, которая на моральных и законных основаниях должна была заменить ему всех женщин в мире. Эта абсурдная ситуация щекотала где-то внутри, в животе. Он попробовал многих и всех, но впервые дарил удовольствие собственной жене. Максим улыбался, целуя, лаская тело Влады. Что это? Вкус победы? Нет, это скорее похоже на простое человеческое счастье. И это счастье он сейчас вкушал медленно, желая запомнить его естественную и легкую консистенцию, его теплый, весенний аромат.
Влада опустилась на простыни и поманила за собой мужа. Реакция Максима была заворожена мечтательной дымкой. Раньше он давно бы бросился на женщину, просить его дважды не требовалось в принципе. Он был таким ярым фанатом секса, что всегда занимал первые места в любых его номинациях. А вот теперь он теряется от испытываемых эмоций при одном только взгляде на женщину.
Их тела соприкоснулись и продолжили этот медленный страстный танец уже вместе. Максим не намеревался выпускать из своих рук хрупкое, но такое горячее тело Влады. Сколько бы он ни касался бархата ее кожи, ему все равно было мало. Наконец, Максим вошел. Он чуть не излился только от одного чувства находиться внутри этой женщины, как же долго, оказывается, он сгорал от желания, как же долго он подавлял в себе это желание. А теперь так хорошо, там так тесно, так уютно, так тепло, что можно испытывать оргазм от одного только присутствия. Конечно, он не остановится, он продолжит изучать ее, он безропотно позволит ей очаровать его еще больше… Только пусть это продлится как можно дольше, пусть эта женщина, нет, жена, пусть его жена будет с ним дольше.
Максим начал медленные движения. Из его груди вырывался хриплый стон при каждом выдохе. Руки Влады блуждали по спине мужа, шее, они нежно путали светлые пряди его волос, а потом спускались и ласкали твердый рельеф груди. Ее губки роняли короткие, будто бы девственные, вскрики и что-то тихо шептали. Максим прислушивался к каждому шелесту бессвязных междометий, желая узнать Владу ближе в этих воспламеняющихся и потухающих искорках чувств. Он хотел говорить с ней на одном языке, понятном и приятном ей, только ей. Он не допускал и мысли, чтобы прибегать к тем же банальным ласкам, которыми ублажал прочих женщин. Максим в этот момент словно и сам хотел забыть о прежнем себе. Здесь и сейчас точно.
Влада грациозно извивалась в объятиях мужа, насаживаясь на его испещренную мышцами плоть. Тогда Максим был более страстен, тогда он целовал горячее, проникал глубже. А когда наступал самый яркий момент наслаждения, они становились частью друг друга, одним целым даже. Максим был одержим собственным вожделением как никогда, сегодня он и не думал о защите, презервативы так и остались в кармане. Влада — его жена, что может быть странного в том, что муж и жена не предохраняются, ведь это так естественно… Конечно, сознательно молодой человек и не думал о детях, но, когда его здоровое семя обильно проливалось в такое же здоровое тело жены, ведь не мог же он не предполагать, какими будут последствия. В душе он давно уже все понял для себя, все решил, отсюда и такие смелые поступки. Молодой человек хорошо понимал, что в другой такой ситуации, на которую и шанс-то мал, он просто не мог бы так свободно бесчинствовать. Влада ему скорее всего даже прикоснуться к себе не позволила бы, не говоря уже о запретном сексе с последствиями.