- Отпусти, мне больно, - раздался приглушенный писк.
- Заткнись и внимательно слушай. Ты и твой выродок мне не нужны.
Последнее предложение Ярослав произнес по буквам. И я не знала, что меня больше пугает – сталь, звучащая в голосе любимого парня или сами произнесенные слова.
- Да объясни ты! Почему?
В голосе девушки уже слышались слезы.
- Гельманы интеллигентная семья, для которой открыты многие двери. Я свой выбор сделал. Даже будь она толстая, косолапая и в очках, я бы выбрал ее. Такими шансами не раскидываются.
- Как ты так можешь? А как же наш ребенок?
- Мне с детства говорили – хочешь жить, умей вертеться. Запомни это, тебе пригодится. Сделай аборт и живи дальше.
Каким-то невероятным образом я фиксировала происходящее вокруг. Машка зашипела разъяренной фурией, собираясь ворваться внутрь и выдергать волосы всем. И что-то мне кажется, что первой была бы совсем не Жанна. Но я успела ее перехватить, мысленно умоляя молчать. И она меня поняла.
- Да она же девственница. Все равно не даст, и налево пойдешь, - тем временем разговор продолжался.
- А я люблю быть первым, - с превосходством проговорил Ярослав, - такой порченый товар, как ты, годится только для расслабления, пока жена вынашивает ребенка.
Слушать дальше не было ни сил, ни желания. Схватив за руку пискнувшую подругу, я рванула к выходу. Машка еле успевала за мной.
А в голове все еще всплывали обрывки разговора. «… наш ребенок…». «… открыты многие двери…». « … я люблю быть первым…». «… порченый товар…».
«Держи лицо даже в самой плохой ситуации», - вот и пригодился бабушкин совет.
Я держала лицо пока шли по бесконечным коридорам института. Улыбалась, здороваясь с девчонками. А в душе царила зима, заморозив все – чувства, эмоции, желания. Все желания, кроме одного – проснуться и понять, что этого не было, всего лишь сон.
Маша молчала, поглядывая на меня сочувственно. В обычно полупустом автобусе на удивление было много народу. Все места были заняты школьниками. И судя по галдежу, они ехали в театр. Сразу вспомнилась бабушка. Вот она бы на моем месте наверняка вела себя по-другому. Не была замороженной куклой, а играла роль обворожительной девушки, не обремененной проблемами и предательством.
Когда освободилось место, подруга подтолкнула меня к нему, так же молча. К общему состоянию добавилась головная боль. И я уже просто мечтала скорее оказаться в своей комнате, в своей кровати и в одиночестве. Дома не нужно носить маски и притворяться. Дом – это место, где можно быть собой – выть и рыдать от боли, срывать злость на подушке, показывать ей же самые сокровенные сны и мысли.
Но видимо сегодня был не мой день. Или просто судьба-злодейка решила меня окончательно доконать. На ближайшей остановке в автобус вошла колоритная старушка. Такие бабули есть в каждом уголке мира, которые думают, что мир крутится вокруг них и все им что-то должны. И таких бабуль можно узнать по безвкусной одежде, обычно это платья в цветочек, по ярко нарисованным бровям на бледном морщинистом лице, по сморщенным губам, накрашенным красной помадой и по остервенелому выражению лица. А еще такие бабули жутко пахнут старыми духами, по типу «Красной Москвы». Не знаю, где они их берут, но находят же где-то.
Именно такая бабушка и предстала перед нами. Осмотрев салон, она направилась прямиком к нам. Ничего не подозревающая Машка обеспокоенно на меня смотрела и была сильно удивлена, когда получила тычок локтем в бок. Узрев бабульку, Маша отвернулась, возвратившись к наблюдению за мной.
- Ты слепая чтоль? Место мне уступи, - раздалось через две минуты «сопения над душой».
От аромата «Красной Москвы» голова просто раскалывалась, а скопившееся напряжение превращалось в большой шар, который вот-вот грозил лопнуть.
- Какое хамство, - разорялась бабка, - что за неотесанные дикари тебя воспитывали? Старшим нужно уступать место.
«… Гельманы интеллигентная семья…». Растущий шар дал трещину.
«… неотесанные дикари…». Шар лопнул с оглушительным эффектом. Я смеялась. Смеялась до икоты и никак не могла остановиться.
- Сумасшедшая какая-то, - бабка отодвинулась от меня подальше, словно боялась заразиться от меня бешенством.
- Вставай. Наша остановка.
Все еще смеясь и икая, я переставляла ноги, ведомая подругой. На подходе к дому истерика начала стихать, оставив после себя только икоту.
- Поля, у нас лук закончился. Я у тебя на подоконнике взяла для супа, - этими словами нас встретила мама.