Ему нужно было учиться на юриста. Из таких людей получаются хорошие политики – такие же беспринципные, наглые, изворотливые эгоисты.
А потом появилась злость. Нет, не на девушку, которая оказалась такой же жертвой, как и я. Не на не родившегося ребенка, не на самого Ярослава, а на себя. Я мечтала об идеальном парне, но разве он идеален? Да мне даже внешность его не нравилась. И эта его забота, когда ОН знает как лучше ТЕБЕ, не обращая внимания на твои желания.
Это он поселил нас в домике парней на турбазе, он учил Витю, как обращаться с сауной, заставлял нас мазаться кремом в приказном порядке. Я вспоминала все его фразы и действия. И как раньше я не видела, что эта забота так напрягает? Он всегда знал, как надо делать, даже не слушая твоего мнения.
«Как же вами, девчонками легко управлять» вспомнилась его фраза с турбазы. Эту науку он освоил в совершенстве.
И свои интересы он ставит превыше всего. Из головы никак не выходил будущий ребенок. Надеюсь, эта девчонка сможет воспитать нормального человека.
Когда все вокруг тебе твердят об идеальности кого-то, ты и сама начинаешь так думать. Не замечаешь недостатков, принимая их за достоинства. Не видишь откровенной фальши и наигранности. А его желания и просьбы принимаешь за заботу о тебе.
Все же, как мы зависим от чужого мнения. А мнение большинства принимаем за истину, даже не разбираясь в правоте. И когда предает один человек, мы сомневаемся в других. Как теперь общаться с парнями, если в каждом я буду видеть корыстного Ярослава?
Вопросы задавались, но оставались без ответа. К концу дня я измотала себя так, что уснула просто без задних ног. А на следующее утро злость проснулась раньше меня. За завтраком я изъявила желание сделать генеральную уборку. Свободные от дел Лис и Кеша уже через час жалели о том, что остались дома. Сначала я заставила их передвигать шкафы во всех комнатах, чтоб можно было вымыть пол под мебелью. Потом заставила перебирать все ненужные вещи. Сама я тоже была занята делом, протирая потолочную плитку во всех комнатах и натирая все поверхности до блеска.
Папа и дед воспользовались возможностью и сбежали через полчаса после начала уборки, когда я предложила им разобрать гараж. Вот только сомневаюсь, что в гараже шла уборка. Мама разобрала все свои краски и кисти, выкинув совсем засохшее и испорченное. Бабушка выкинула ненужные вещи.
К вечеру в прихожей скопилась гора пакетов с мусором. Все окна блестели, как и ручки, и даже люстры, которые отмыла Маша. Пыль под всеми кроватями я убирала лично. И вот, когда я домыла пол в прихожей, а Кеша и Лис задерживались на помойке, я решила им помочь. Взяв два пакета, открыла дверь. С лестницы раздавались голоса брата и его друга.
- Может ее усыпить, а? – усталый голос брата эхом разносился по подъезду.
- Уж лучше так, чем она будет лежать бревном на кровати, и лить слезы, смотря пустым взглядом в потолок, - отвечал ему Лис.
Вернувшись в квартиру и оставив пакеты, я пошла в душ, смывать с себя всю грязь.
Устало опустившись на кровать, стоящую теперь в другом конце комнаты, я осматривала свою новую обстановку. Кряхтя, парни трижды меняли местами шкаф и кровать, дожидаясь, когда меня все устроит и мебель останется стоять на местах, а не переезжать по всей комнате.
За ужином, я осматривала стены и обстановку кухни.
- Может нам ремонт сделать?
После моего вопроса папа и дед подавились, бабушка схватилась за сердце, а Кеша громко выматерился, после чего получил по шее от кашляющего деда.
- Давай об этом подумаем завтра? – мама, осторожно пресекла мои желания, - Сегодня все устали.
Засыпала я с пустой головой, не думая, не вспоминая. Рядом ворочалась подруга, так и не уехавшая домой.
Понедельник – день тяжелый. Так всегда бабушка говорит. А для меня он тяжелый вдвойне.
- Поль, можно я ему глаза выцарапаю? Или хотя бы в рожу плюну?
Маша задала этот вопрос как раз когда я красила ресницы. Рука дернулась, и я чуть не проткнула себе глаз.
- Не надо, - вытирая слезы, я пыталась проморгаться, - он того не стоит.
Заметив слезы, Маша испуганно на меня смотрела. Наверное, боялась повторения истерики. Но рыдать и рвать волосы на себе я не собиралась. Во мне все еще бушевала злость, а она слезам противопоказана.
- Маш, давай начистоту. Я сама во всем виновата. Он мне даже не нравился. Пока вы все не начали его идеализировать. «Какой Ярослав хороший мальчик», - произнесла я, копируя интонации деда, - «От него все без ума», - теперь фраза звучала с интонациями подруги, - вы же сами себе идеал придумали. И наивная Поля позволила себя в это втянуть.