А Бугров был в своей стихии. Его руки легли на её дрожащие плечи и сжали их.
- Этих ромашек вкус можно оценить губами, - припал он к соскам вдруг набухшей груди.
"Жива или уже нет?!" Дашка дрожала. Голос пропал, а на щеке замерла слеза обиды. Но бить его не хотелось. Её несмелая рука потянулась к его плечу. Уверенные руки Бугрова пробежали по её волосам, наклоняя голову назад, целуя почти жестоко. Мир разлетелся на миллион сверкающих брызг. Она висела на его руках, а душа плыла вон на том облаке к солнцу. Что она делает? Сгорит же? Роман, отстранившись, посмотрел в её обезумевшие глаза. Минута колебания... Она стояла перед ним такая девственно чистая, милая и нетронутая. Никем. Никогда. Ещё минута и уже ничего исправить бы было нельзя. "Идиот!" Чертыхнувшись, он разжал руки и отпустил её. Резко развернулся и побежал к реке. Нырнул, не думая о последствиях, лишь бы охладить свой пыл. Растерянная Дашка, прижимая кулачки к груди, потихоньку приходила в себя, включая голову, утрясая случившееся с ней. "Успокойся, приведи себя в порядок, - одаривала она сама себя по привычке советом. Других советчиков пока не приобрела.- Ещё и девчонки в кустах подсматривают. Главное не раскисать. Надо как-то отвлечься, можно пугнуть, конечно, и одноклассниц". Она шагнула в сторону леса. Туда, где ветки деревьев колебались под жарким ветерком, воздвигая сплошной зелёный забор.
Самое время. Потому что в кустах, на краю поляны, мучались любопытством, сгорали от нетерпения девчонки. Их просто распирало. Потому что то, что делали те двое было непонятно. Игра, не игра?! Им очень хотелось вывести парочку на чистую воду и доказать всем, что они дурачат народ. И как пить дать - всё срежиссированный спектакль. Уж очень разные были те, двое.
- Что они делают? Ты видишь? - толкала под локоть подругу Натали.
- Ничего не понятно, закрыл весь обзор своей широкой спиной, кажется, целуются.
- О, побежал к реке,- заметила первой такой его рывок с кроссом Светочка.
- Ау, чокнутая, сюда идёт,- поднимая тревогу, потянула подруг Аня.
Одноклассницы сорвались с места.
- Точно, к нам. Бежим.
Ломая кусты, и натыкаясь друг на друга, девчонки понеслись в лагерь.
А Дарья шла и шла в их направление.
- Дарья, ты куда? - догнал её дрожащий от холода Бугров. У него хватило ума, смелости и такта вернуться к ней и сделать вид, что ничего такого не произошло.
Она чувствуя себя неуверенно растерянно и даже стыдливо обернулась на голос и замерла судорожно соображая, что делать: начать обвинять и ругаться с ним или, свести всё к шутке. Ей казалось он не сможет смотреть ей в глаза не то, чтоб говорить. И она тоже не сможет... Конечно, самое правильное, превратить всё в иронию. С его приближением она схватилась за вспыхнувшие щёки и оторвала наконец-то от лужка с ромашками глаза. О! Она извелась, а ему хоть бы что... Как она не догадалась, Бугров не был бы самим собой, если б на чём-то долго задерживался. Дарья хорошо заметила его эту особенность, просто запамятовала. "Ни тени раскаяния, ни волнения. Ничего, - озлилась Дашка на невозмутимого парня. Но вскоре вспышка погасла и она уговаривала себя:- Хорошо, пусть будет, как всегда, то есть ничего не было". Но ведь её вина тоже есть в том, что произошло: ни оттолкнула, а потянулась. Имеет ли она право распинать так его. Что уж там... Она вздохнула и начала разговор первой:
- Там, девчонки за нами подсматривали,- кивнула она на лес.
Было похоже, что Роман обрадовался, уж очень весело он говорил о неприятных вещах. И вздохнул вроде бы как с облегчением.
- Вот, вороны, и не лень им было комаров по лесу кормить. Замёрз. Глубоко нырнул,- разогревал он себя, массируя руками. Даша ошибалась и невозмутимость Бугру давалась нелегко. Он страшно корил себя за несдержанность и ой как переживал: "Она вряд ли меня когда -нибудь простит... Хотя кто знает? Начала же она разговор со мной первая... Или это всё жест вежливости? Ведь лоб здоровущий, о чём только думал, идиот! Вот как я смогу жить без неё теперь, если она меня не простит?"
Даша честно терпела и притворялась, стараясь казаться равнодушной и невозмутимой, но всё же не выдержала:
- Бугров, когда у тебя гормоны "бабника" начинают играть, предупреждай, пожалуйста,- буркнула она, склонив голову на бок и прищурившись.
Бугров поморщился, стараясь держать марку недовольства, и она уже даже не удивилась, когда праведно возмущаясь, промычал:
- Всё, проехали. Случается с каждым заскоки. К тому же надо тебе учиться познавать жизнь.- И уже бодренько продолжил:- Зато ты теперь знаешь, что для мужика и для тебя значит, это сокровище. Горбиться больше не будешь, пряча такую ляльку.
О! Оказывается то был шаг в её пользу. Вот даёт! Она тронула щёки - ещё не сгорели. Но желание затевать ссору у неё внезапно исчезло совсем. Дашке стало даже стыдно, и она оттаяла. Всё-таки он для неё старался. Опять же с поучительной целью. Сама бы она никогда не решилась на такое. К тому же, похоже, он не так уж невозмутим, как хочет казаться. Подметив его состояние, а так же с целью помириться, чего уж теперь рычать, когда дело сделано, пролепетала:
- Ромаша, ты мурашками весь покрылся.
Обрадовавшись своей амнистии, он с готовностью пояснил:
- Вода на глубине ледяная. Как судорогой не свело, чудо просто. Утопленник бы был сто процентов.
Но факт оставался фактом- Дарья чуть не утопила его. Лучше бы он это не говорил. Лучше б промолчал. Дашка, обхватив парня, насколько хватило маленьких ручек, прижалась к его груди.
- Не пугай меня, Ромашечка. Это жестоко.- Бугров стоял не то не сё. Она добавила:- Ты мог утонуть, мог утонуть, понимаешь...
Он понимал: правда. Они скованы одной цепью. Их судьбы переплелись. Сообразив вдруг, что оказался своеобразным катализатором того процесса, который разрушил её прежнюю жизнь и сейчас ответственен за неё, он испугался. Именно так - испугался ответственности перед Дашей и самим собой. Не на шутку разволновавшись, и мало что понимая сейчас, он наивно округлив глаза, пробурчал:
- Я ничего такого не сказал. Нырнул глубоко и всё, больше ничего.
- Учти: если ты умрёшь, я тоже умру,- прошептала она. Она едва сдерживала слёзы.
Бугров поискал на чтобы перевести разговор и нашёл:
- Не говори ерунды... Возвращаемся, поздно уже, и выкинь ты эту тряпку, у тебя фигурка, как у куколки,- ополчился он на пляжную модную вещь.
- Ты успокаиваешь меня нарочно,- не поверила в его откровения она.
- Ну, с чего бы мне это было надо.
Всю обратную дорогу они не говорили - молчали.
Весь день жагарившее на всю печку солнце, устало сползало за лес. Но ещё во всю смеялись хохотушки стрекозы. Гудел в трудах шмель, и забавлялись догонялками бабочки. Даша бы осталась тут навечно. Но Роман поторопил: "Надо идти!" Надо так надо. Набрав немножко цветов, вернулись на базу. Класс в полном составе топтался у костра. Активно пытаясь его разжечь. И при положительном исходе чего-нибудь сварить. На обед выкрутились - обошлись сухим пайком. Вечером решили по полной походной программе, зря что ли тащили крупы, консервы, но пока это плохо получалось.
- Над чем колдуем таким большим коллективом? - прищурился Бугор.
- Кушать хочется,- ответствовал не стройный хор.
- Понятно. Сейчас поможем вашему горю. Только переоденусь.
Развернувшись к девушке, он попросил:- Даша, собери там, на берегу, наши полотенца и принеси мне спортивный костюм. Сама оденься потеплее, кровопийцы искусают.
Сказал и отвернулся. А Даша, приложив по военному ладонь к виску, мол, "есть!" помявшись для порядку, вдруг ещё что вспомнит, пошла выполнять приказ. Брела и думала, а куда от дум деться, если они хвостом тащились за ней. Ведь никто не знает рецепта приобретения счастья, а что если оно в руках самого человека. Только надо набраться смелости и броситься в бездну неизвестности за ним. Но таких называют ненормальными. А что если это одно и тоже? Только Даша никогда не сможет побороть себя и значит, останется навсегда несчастна. Вскоре он наверняка посчитает её занудой, ему будет с ней скучно и неинтересно...