На следующее утро, мы, позавтракав, и рассказав Силари и Юну о том, что было в письме, покинули поляну и двинулись по дороге на юг.
Шел третий день, как мы снялись с места и продолжили наше путешествие в Наварико. Мы с Джейн сидели на печи, можно сказать в безопасной зоне, пока Лиф носилась по всей Избушке за Силари. Да уж, что-то нэко совсем в последние дни разбуянилась, причем в особенности доставалось Лифхель, которая уже визжала от ее выходок! Совсем недавно, Силари, открыв дверь, набрала немного снега и слепив комок, кинула его в Лифхель. Снег попал Лиф за воротник платья, из-за чего эльфийка громко завизжала, подскочила с лавки, стянула платье через голову и стала в одном нижнем белье носиться за Силари, ругаясь на нее. По крайней мере, я был рад, что из-за холодов, Лиф стала носить белье… Юн, стараясь не обращать на этих двух никакого внимания, съежился на лавке у окна, протирая чистой тряпочкой свой клинок и остальное оружие, вроде моих кинжалов и меча Губителя, который Джейн решила оставить себе, как память об Артёме.
– Как же ты меня достала! – взвыла Лифхель и щелкнув пальцами, произнесла заклинание, из-за которого Силари свалилась на пол связанная магическими путами по рукам и ногам. Эльфийка быстро подошла к шкафу и достав что-то оттуда, подошла к печи и протянула мне правую руку, зажимая в ней магическую печать рабства. – Хозяин, заклеймите эту противную нэко, чтобы она больше не докапывалась до меня!
– Нет! Нет, нет, нет! – завизжала Силари, извиваясь на полу, махая во все стороны хвостом, и по-кошачьи шипя. – Лифхель, я больше не буду! Не надо!
– В принципе, я и так вне закона, так что одной рабыней больше, одной меньше, – пожав плечами, забрав у эльфийки печать, я спрыгнул с печи и подошел к дергающейся и визжащей Силари. Лиф злобно улыбалась, а Юн и Джейн напряглись, не отрывая от меня взглядов. – И куда бы мне поставить печать? Лиф, может подскажешь?
– На задницу! – хихикнула Лифхель. – Туда, где была у вас первая печать!
– Ладненько… Юн, отвернись! – по моему приказу, оруженосец, положив Губитель на лавку, отвернулся к окну, а мы с Лиф наклонились к нэко, и приспустив с нее штаны, я поднес печать к ее правой ягодице, проверив для начала, какой стороной ставлю и вот…
– Нееет! – закричала Силари, когда Лиф, злобно хихикая, прижала к ее ягодице чернильницу, донышко которой, было как раз размером с печать. Спрятав печать в карман, я разрешил эльфийке развязать нэко и когда та освободилась, обиженно уставилась на нас. – Вы плохие! Очень плохие! Поставили мне рабскую печать только из-за того, что мне скучно! Я думала, ты, Фёдор нормальный, а ты…
– Ну, я никогда и не говорил, что я нормальный, – усмехнувшись, я потрепал Силари, теребившей свой хвостик, по волосам и нежно обнял ее. В ее глазах стояли слезы, а я понял, что наша с Лифхель злая шутка перешла границы. Все же, не мог я видеть своих девчонок со слезами на глазах! – Ладно, малышка, не переживай! Ничего мы тебе не сделали!
Я достал из кармана печать и показал ее нэко. Силари, всхлипнув, внимательно уставилась на печать рабства, а Лифхель усмехнувшись, со стуком поставила на стол закрытую чернильницу и подняв свое платье с лавки, надела его и уселась за стол, раскрыв одну из тетрадей, в которых они с Джейн целыми днями что-то строчили.
– Я вас убью… обоих… – прошептала Силари и легонько ударила меня по плечу.
– А я думал, вы и правда поставите госпоже печать, – произнес Юн и как-то облегченно вздохнул.
– Юн, блин, я что, настолько похож на мудака? – обиженно спросил я, выпуская из объятий Силари и возвращаясь обратно на печь. Силари же уселась рядом с Лиф, все еще шмыгая носом, взяла с тарелки лепешку, которые мы испекли вчера (ага, я помогал) и стала обиженно откусывать от нее маленькие кусочки и жевать их.
– Знаешь, а ведь никто из нас даже не задумывается о том, что когда мы сбегали из Акер-Лашера, мы поубивали и ранили много гражданских… – прошептала вдруг Джейн, поглаживая по клюву Кэла, который уже успел слететь со своей жердочки, прибитой под потолком и сейчас с важным видом сидел на правой руке брюнетки. – Так что плохие выводы можно сделать про всех нас…