– Скажем, за то, что воскреснув, ты решил вернуться обратно к Ивлене, – Тиффани взяла еще одно пирожное в руки. – Моя сестра всегда, сколько я ее помню, была веселой и жизнерадостной, и судя по всему, именно этим ты ей и понравился, раз она выбрала тебя… ты хоть и не такой веселый, но пострадать ерундой вы любите оба!
– Не понимаю я тебя…
– Ивлена хотела покончить с собой! – громко произнесла Тиффани. – Когда она вернулась в замок, она заперлась в своей комнате, и лишь благодаря отцу, который почувствовал неладное, она осталась жива! Он магией открыл дверь в ее комнату, и увидел ее стоящей на высоком стуле, с веревкой на шее, которая была привязана к люстре!
– Н-но… но почему она хотела покончить с собой?! – опешил я, едва не выронив бутылку. – И почему мне никто об этом не сказал?!
– Ульянка не знает, а мой отец и мать наверно не хотели тебя расстраивать. Ты ведь сам, как мне сказали, самоубийца, так что должен понимать, как тяжело ей было, верно?
– Но… почему, Тиффани?
– Из-за того, что ты умер. Если я правильно понимаю, она не хотела больше жить, зная, что тебя нет рядом с ней. Именно потому, как мне кажется, она и смирилась с тем, что вокруг тебя еще куча других девок… – Тиффани откусила кусочек от пирожного, и запив его чаем, прожевавшись, улыбнулась. – Вот потому я и говорю тебе спасибо, ведь ты, можно сказать, вернул ту мою сестру, какую я люблю. А не сидящую взаперти в своей комнате… Думаю, что мама сказала бы тебе тоже самое, но она у меня слишком гордая, чтобы вот так вот сказать тебе спасибо!
– Ничего себе новости, блин, – вздохнул я. – Интересно дела творятся! Слушай, мелкая, ты же вроде как «высший архимаг», да? Скажи, ты не чувствуешь во мне какую-то силу, а то я никак не могу понять, почему они все сходят с ума?
– Никакой силы я в тебе не чувствую. Совсем никакой. Но думаю, что все твои жены, как и моя сестра, просто глупые дурочки, и потому просто искренне любят тебя. Странно это, конечно, но… я их понимаю! Мы сами с Ники никак не могли поделить Юна, пока ты сидел в подвале, однако мы нашли способ, кому из нас достанется твой оруженосец! – Тиффани хихикнула.
– Решили, что обе выйдите за него? – усмехнулся я.
– Верно! К тому же, выбора у него уже нет – я уже сказала отцу о нашем с Ники решении, а он хоть и поворчал, согласился, махнув на все рукой! Так что, через пару лет, когда нам с Юном исполнится шестнадцать, мы с ним сыграем свадьбу, а потом через пару лет, он женится и на Ники…
– Бедный парень, – пробормотал я и вышел из гостиной, оставив Тиффани в одиночестве уплетать пирожное и читать книгу. Да уж, я даже не знал, что и думать и что мне теперь делать, получив такую информацию… Нет, ну, что делать, по идее, понятно – просто жить дальше и стараться больше не умирать, чтобы не подводить Ивлену и остальных девчонок. А еще, теперь мне было интересно, как после моей смерти вели себя остальные мои жены… и как мне это узнать? Собрать их в спальне и заставить говорить? Нет, не мой стиль, да и к тому же не хотел бы я, чтобы остальные мои жены узнали этот секрет Ивлены, если так можно назвать попытку суицида… Такие вещи, по себе знаю, лучше рассказывать один на один, чтобы можно было и выплакаться, как я сделал в душевой с Лиф, да и другие могут не понять, почему ты решился на такой поступок…
Хм, есть один способ вызнать у них, как они вели себя после моей смерти, и для этого мне придется прибегнуть к помощи… душевой комнаты! И, блин, это было бы более… интересно для меня, если бы я еще не принимал ни с одной из них вместе душ или не нежился бы с кем-нибудь в ванной, ну или в бане. А так, все это проходило слишком легко, ведь следующие пять дней, после тренировки, я шел в нашу спальню, и подмигивая одной из своих жен, приглашал присоединиться ко мне в душевой. Ясное дело, в этом для них не было ничего особенного, так что они просто соглашались, пожимая плечами.
Могу сказать, что утро этих пять дней были очень странными: я с одной из своих жен, стоял под теплыми струями воды, и слушал их жалобы и переживания. А они в ответ слушали мои, и скажу, что за эти дни, я немного пришел в себя, и понял, что раз исправить такой грех не получиться, то я должен взять себя в руки, и не то, что допустить такого еще раз, а наоборот, стать лучше, чем был. В общем, можно даже сказать, что во мне взыграла совесть, и не только у меня, но еще и у Джейн и Силари. Только они не рыдали у меня на плече, а просто сказали что-то вроде «да, это было жестоко, но Аркстар должен был умереть, и как бы жалко нам не было стражей и стражников, их предупреждали»… А в убийстве простых горожан, что кошка, что англичанка, винили лишь одну Лифхель, но при этом говорили, что лишь благодаря ее проступку, они смогли оторваться от погони и скрыться в лесу. Хотя, согласились с моими словами о том, что такое впредь не должно повторяться…