Учительница молчала. Но по ее поджатым губам видно было, что слова Солянского ее задели. Подойдя к столу, она тяжело опустилась на стул и стала вглядываться в лица своих учеников.
— Дурак! — шепнул Костик. — Обязательно надо вылезти, как будто за язык тебя тянут!
— Солянка! Сколько ты внес на Конопницкую? — крикнул Макс Патерек. — Мы вернем тебе, купи себе на эти деньги жвачку!
Марцина в жар бросило. Ах, так! Он ради них себя в жертву принес: сколько раз он слышал, как они ропщут из-за очередного сбора денег, а ему отплатили черной неблагодарностью. И Костик туда же! Хватит, не желает он ничего общего иметь с этими лицемерами!
Тут он взглянул на Скочелёву, все так же молча сидевшую за столом, и ему стало ее жалко. Наверное, она большое значение придает этому делу. И правда, чем столичная школа хуже сельской? Почему та предложила воздвигнуть памятник Конопницкой, а они не могут организовать сбор средств на памятник Сенкевичу? В газете напишут: «По инициативе 407 варшавской школы…» И с телевидения приедут. Их с Костиком обязательно по телевизору покажут, они ведь во втором ряду сидят.
— Пани Скочелёва! — подняв руку, опять встал Марцин. — Я не хотел… я ничего против Сенкевича не имею… и деньги дам, хотя вы не представляете себе, как это трудно бывает. А сказал я, потому что действительно у памятника Конопницкой мне это в голову пришло… Не верите?
— Нет, почему же, верю, — холодно ответила учительница. Тут зазвонил звонок, и она, взяв журнал, прибавила, направляясь к двери: — Очень на тебя похоже.
— Ну и влип ты, Солянка! Теперь у нее будет зуб против тебя! Она тебе еще припомнит! — кричали со всех сторон.
Только Эва сохраняла среди этого галдежа удивительное спокойствие.
— А я понимаю Марцина, — сказала она. — Он прав, что недоволен. И я бы на его месте предпочла на что-нибудь другое деньги тратить: На повязку, например, уши на ночь завязывать. Может, меньше будут торчать…
5
На первой же перемене Казик подошел к Марцину и не отходил от него ни на шаг. Как репей пристал. У него на глазах распечатал выигранную вчера жвачку и без зазрения совести отправил в рот. Хотя это противоречило неписанному правилу: жвачку полагалось жевать только на большой перемене.
— Еще восемь штучек за тобой. Не забыл? — спросил он как бы между прочим, с нетерпением поджидая ответа.
— Не забыл, не беспокойся! — буркнул Марцин. — А теперь проваливай, у меня к Костику дело есть.
— К Костику? — протянул Казик разочарованно. — И чего ты возжаешься с ним?
— Сказано, проваливай, а то получишь!
— Тоже мне, чемпион по боксу! — пробормотал Казик невнятно, так как рот у него был залеплен жевательной резинкой. Но отошел на всякий случай в сторонку: с Марцином лучше не связываться.
С Костиком Марцин подружился в начале года. Как-то оба они оказались победителями в очередной драке и обоим снизили отметку по поведению. А несчастье, как известно, сближает.
С виду тощий, долговязый, Костик производил впечатление скорее неблагоприятное: бледное, усеянное веснушками лицо, чересчур тонкая и длинная, как у жирафа, шея и всегда чуть приоткрытый рот. А вдобавок — руки и ноги длины непомерной.
Но надо было видеть его в деле! Точно боа-констрикторы, обвивались вокруг противника его длинные руки, из невероятной дали пинали врага его длинные ноги, а голова на длинной шее вытягивалась, как высоченная сторожевая башня, с которой ведут наблюдения из крепости за неприятельскими маневрами.
При первом взгляде на Костика новый учитель, а особенно учительница заключали, что он плохо питается. В самом деле, кожа да кости, дистрофик настоящий. Однако отсутствием аппетита Костик не страдал: это каждому становилось ясно, стоило только посмотреть, как загораются у него глаза при виде тарелки с супом в школьной столовке, с какой быстротой уплетает он свою порцию и просит добавки, будь то молочная лапша, суп из шпината или борщ. Значит, полагали педагоги, мальчик — из малообеспеченной семьи, но при проверке и это оказывалось не так. Костик питался хорошо, хотя и был худ, как щепка. Просто, как говорится, не в коня корм.
Сам Костик считал, что ему в жизни не везет. Стараешься-стараешься, из кожи вон лезешь, а толку чуть. Никак маме не угодишь! С утра до ночи только и слышишь: «Костик, бери пример с сестры! Костик, будь человеком!»