К сожалению, мы никогда не могли куда-нибудь пойти вечером в субботу. Но он не жаловался. Странно, правда?
Да, я тоже так думала.
Кроме всего прочего, Джеймс помогал мне считать мои чаевые. И давал замечательные советы, куда вложить эти деньги: в государственные облигации и все такое.
Я же обычно покупала туфли.
Вскоре, однако, мне повезло и меня из официанток уволили (глупое недоразумение, в котором оказались замешаны я, несколько бутылок импортного пива, предложение сесть на колени - и совершенно неблагоразумный клиент без капли чувства юмора. Я все же надеюсь, что у него не останется шрамов). К счастью, мне тут же удалось устроиться на другую работу, с более приемлемым расписанием, так что наш роман развивался уже в нормальное время.
А еще немного погодя мы съехались. И через некоторое время поженились. Еще через пару лет мы решили завести ребенка. Мои яичники не возражали, от матки тоже не поступало протестов, так что я забеременела. И родила девочку.
Теперь вы вполне в курсе дела.
И если вы ожидаете от меня жутких рассказов о родах, щипцах, стонах от боли и вульгарного сравнения с попыткой выдавить из себя тридцатифунтовый мешок картошки, то, простите, мне придется вас разочаровать.
(Ладно уж, просто смеха ради, вспомните свою самую сильную боль при месячных, умножьте ее на семь миллионов и растяните на сутки - вот тогда вы будете иметь приблизительное представление о том, что значит рожать.)
Да, это было страшно, неудобно, унизительно и очень-очень больно. И одновременно волнующе и прекрасно. Но для меня самым главным было то, что все это наконец закончилось. Я вроде бы помнила о боли, но у нее больше не было власти мучить меня. Однако когда Джеймс меня бросил, я осознала, что скорее соглашусь еще сотни раз пройти через родовые муки, чем испытывать ту боль, которую причинил мне его уход.
Вот как он объявил мне о том, что бросает меня.
После того как я впервые подержала дочку на руках, сестры забрали ее у меня и отнесли в детскую палату, а меня отвезли назад в мою, и я ненадолго уснула.
Проснувшись, я увидела, что Джеймс стоит надо мной, не сводя с меня зеленых глаз, ярко выделяющихся на белом лице. Я сонно и победно улыбнулась ему.
- Привет, дорогой, - сказала я.
- Привет, Клэр, - ответил он.
По глупости я решила, что его мрачность и серьезность - дань уважения моему подвигу. (Вот моя жена, она сегодня родила ребенка: она настоящая женщина, дарительница жизни и все такое прочее.)
Он сел на самый край жесткого больничного стула. Вид у него был такой, будто он вот-вот вскочит и убежит. Что, по сути, и произошло.
- Ты уже посмотрел на нее? - спросила я. - Правда, она прелестна?
- Нет, не посмотрел, - коротко бросил он и добавил: - Послушай, Клэр, я ухожу.
- Почему? - спросила я, поудобнее устраиваясь на подушке. - Ты же только что пришел. (Да, я и сама поверить не могу, что смогла такое сморозить.)
- Клэр, послушай меня, - продолжил он, слегка раздражаясь. - Я ухожу от тебя.
- Что? - переспросила я медленно и осторожно. Надо признать, он таки завладел моим вниманием.
- Клэр, мне правда очень жаль, но я встретил другую женщину и хочу быть с ней. Извини, что так вышло с ребенком и вообще, что я тебя вот так бросаю, но я должен, - пробормотал он. Белый, как призрак, только глаза горят.
- "Встретил другую женщину"? Что ты имеешь в виду? - удивилась я.
- Я имею в виду, что я полюбил другую, - признался он удрученно.
- Значит, ты полюбил другую женщину? - спросила я, чувствуя себя так, будто кто-то врезал мне по затылку бейсбольной битой.
- Да, - сказал он с явным облегчением. Я наконец-го врубилась в ситуацию.
- И ты меня бросаешь? - переспросила я.
- Да, - подтвердил он, глядя на свои ботинки, в потолок, на бутылки с лекарствами, на все, что угодно, только не мне в глаза.
- Разве ты больше меня не любишь? - услышала я свой голос.
- Не знаю, не думаю, - ответил он.
- А как же ребенок? - обалдело спросила я. Не может быть, чтобы он меня бросил, особенно сейчас, когда я только что родила нашего общего ребенка. Ты должен о нас обеих заботиться.
- Прости, но не могу, - сказал он. - Я прослежу, чтобы ты не пострадала с финансовой точки зрения, мы как-нибудь договоримся насчет квартиры и закладной, но уйти я должен.
Я не могла поверить, что мы вот так друг с другом разговариваем. О чем он, черт побери, говорит?! Какая-то квартира, деньги, закладная и прочая чушь. По сценарию мы сейчас должны ворковать над нашей девочкой и ласково спорить, в чью породу она пошла. Но Джеймс, мой Джеймс говорит, что хочет меня бросить! Нет, так не пойдет. Я четко заказывала счастливую жизнь с любящим мужем и новорожденной дочкой, а что я получаю взамен?
- Господи, Клэр, - сказал он. - Мне ужасно не хочется вот так тебя бросать. Но если я вернусь домой с тобой и ребенком, я уже не смогу уйти.
"Но разве не это он должен сделать?" - удивленно подумала я.
- Я знаю, я выбрал неподходящее время. Но я не мог ничего тебе сказать, пока ты была беременна, у тебя мог случиться выкидыш. Вот я и говорю сейчас.
- Джеймс, - слабым голосом произнесла я, - все это очень странно.
- Да, я понимаю, - торопливо согласился он. - Тебе и так много пришлось пережить за последние сутки.
- Зачем же ты присутствовал при родах, если собирался оставить меня через минуту после того, как все закончится? - спросила я, беря его за руку и пытаясь заставить взглянуть на меня.
- Потому что я обещал, - сказал он, отдергивая руку и не глядя мне в глаза. Он напоминал школьника, получившего взбучку.
- Потому что ты обещал... - повторила я, стараясь хоть что-нибудь понять. - Но ты обещал мне кучу всяких вещей. В том числе любить и беречь меня, пока смерть не разлучит нас.