Васин перехватил ее.
— Черт с ними, Наташка! Я тебе другой плед куплю. Не до утра ж здесь бегать. У меня дел полно!
И тут тролли опять исчезли. А Васин снова оказался у окна.
И в щель он увидел, что за спиной Саши возникла Настя. Саша обернулся к ней, но не двинулся с места. Настя робко подошла к дивану. В руке она держала магнитофон. В другой — шляпу. Она оглянулась — куда поставить магнитофон. Поставила на стул. Сама села на другой.
Саша сидел, словно ее не замечал. Настя включила магнитофон — заиграла ресторанная песня. А сквозь музыку прорвался голос Васина: «Получите с меня за бокал этих пузырей!»
Васин вздрогнул. А Саша усмехнулся. А Настя заплакала.
Тогда Саша взял у Насти шляпу и надвинул на глаза.
В пустыне старый Тролль вложил стеклышко в мозаику зеркала.
В осколке было видно, как Наташа накинула на плечи Васина плед, и он, сгорбившись, пошел по улице.
Ученики Тролля встрепенулись. Увидели что-то. Поднял голову и главный Тролль. Потом старый Тролль показал куда-то пальцем. И его послушные ученики, напевая и пританцовывая, пошли куда-то вдаль по бескрайней серой пустыне.
Паспорт
Георгий Данелия, Резо Габриадзе, Аркадий Хайт
Тридцатилетний сухощавый мужчина, Якоб Папашвили медленно, заглядывая в бумажку, говорит на иврите с сильным грузинским акцентом:
— Дамы и господа! Друзья! Мои единоверцы. Я и моя семья рады, что, наконец, мы находимся в Израиле, на Земле обетованной, которую завещал нам праотец Авраам. Я понимаю важность этого шага не только для меня, моей жены и ребенка, но и для всех будущих поколений. Мы бесконечно тронуты вашим сердечным приемом. Спасибо!.. Ну, как? — спросил он по-русски.
Свою речь он произносил не перед аудиторией, а в комнате, перед своей женой Ингой и восьмилетней дочерью Наной, которая, сидя в углу, разбирала какой-то шахматный этюд.
— Теперь лучше. Только «т» мягко надо произносить. Не тода раба, а тода раба, — сказала Инга.
Якоб, тяжело вздохнув, садится в кресло:
— Куда едем?.. Языка не знаю, хормейстеры там не нужны…
— Прекрати, — недовольно морщится Инга.
— Мама, а в школе сказали, что когда я перееду на Запад, то стану наркоманкой и проституткой, — вдруг заявляет Нана.
— Это совсем не обязательно, доченька. Вот, например, Маргарет Тэтчер, вполне приличная… — успокаивает ее и себя Якоб.
Инга кричит:
— Господи! Как мне надоели эти разговоры! Скажи, наконец, как мужчина, мы едем или нет?
— Едем, едем… — тихо отвечает Якоб, берет бумажку, начинает читать:
— Дамы и господа! Друзья! Мои единоверцы…
Нана выходит на балкон.
Внизу мальчишки играют ногами в баскетбол.
Небольшой аэропорт уютно расположился высоко в горах. На полуразрушенной часовне надпись: «Кассы «Аэрофлота».
Чуть в сторонке в вертолет крестьяне грузят тюки с шерстью.
Верхом на лошади подскакал шестидесятилетний мужчина в папахе, драповом пальто и сапогах. Это Георгий — отец Якоба и нашего главного героя Мераба.
Он легко спрыгивает с лошади, привязывает ее к столбу и заходит в часовню:
— Один…
Кассир с сочувствием смотрит на мрачное лицо отца и вздыхает:
— Не переживай, Георгий. Главное, что все здоровы… Отец сердито вырывает из его рук билет и идет к вертолету.
К зданию тбилисского аэропорта на большой скорости подлетает такси, лихо разворачивается на месте, вокруг себя и становится задом к выходу из аэропорта. Из такси вылезает Мераб в форменной фуражке таксиста и, вертя на пальце ключи, идет к летному полю.
К нему обращается девушка с сумкой:
— Свободно?
— Такси занято. Сердце свободно, — расплывается в улыбке Мераб.
В глубине поля, от стоящего на земле вертолета идут прибывшие пассажиры.
Мераб видит отца, сразу принимает скорбное выражение лица и движется навстречу. Останавливается перед отцом и печально разводит руками: дескать, что поделаешь!
Отец смотрит на него, затем размахивается и дает ему оглушительную затрещину. Так, что таксистская фуражка падает на землю.
— Что ты делаешь, папа? Люди кругом… — говорит Мераб, поднимая фуражку.
— Почему вовремя не сообщил? — глаза отца гневно сверкнули.
Во двор двухэтажного дома, опоясанного ажурными балконами, лихо влетает такси и разворачивается тем же манером, что и в аэропорту.
Во дворе двое мужчин в пижамах играют в нарды. Рядом на табурете сидит парень в очках и бренчит на гитаре.