Из такси вылезли отец и Мераб.
Мужчины встали и почтительно поклонились отцу. Отец сухо кивнул и пошел вверх по скрипучей лестнице. Когда Мераб проходил мимо парня с гитарой, тот на секунду перестал играть.
— Ну, что? — тихо спросил он Мераба.
— Убьет! — сказал Мераб и побежал догонять отца.
На веранде, возле открытых дверей, курят две старушки в черном. Увидев отца, они скорбно вздыхают и подносят платочки к глазам.
В комнате стояли перевязанные коробки, чемоданы… Инга заколачивает досками пианино. Якоб укладывает в ящик детские игрушки.
— Инга! Папа пришел! Здравствуй, папа! — кричит Якоб, увидев отца.
Инга отложила в сторону молоток и сухо кивнула отцу, всем своим видом показывая, что она его не боится.
Отец входит в комнату, останавливается перед Якобом.
— Паспорт получил?
— Получил… — тихо ответил Якоб.
Отец сел за стол, посмотрел на сына.
— Покажи.
Якоб отдает отцу какие-то бумаги.
— Это что? Паспорт дай, — сурово говорит отец.
— Это вегезская виза, паспорт в Израиле дадут.
Отец мрачно смотрит на документ.
— Дай-ка сюда свои права, — обращается отец к Мерабу.
Он берет водительское удостоверение Мераба и кладет на стол рядом с паспортом Яши.
— Иди сюда… — говорит отец Инге.
Инга подходит.
— Вот, смотри. У этого мать — еврейка, — отец показал пальцем на фотографию Якоба. — А у этого, — он показал на фотографию Мераба, — грузинка.
В жизни братья не очень похожи. Яша — рыжеватый, белокожий, Мераб — смуглый брюнет. Но на черно-белых фотографиях их трудно различить.
Отец берет со стола паспорт Якоба и рвет его на мелкие клочки:
— Грузин должен в Грузии жить!
Бросает клочки на стол и в полной тишине выходит из комнаты.
Мераб разводит руками в стороны: мол, что поделаешь, — и устремляется вслед за отцом.
Инга высовывается из окна и кричит вслед:
— Ну, и чего вы добились? Завтра пойду в милицию, мне новый дадут! Сейчас не те времена.
Отец вопросительно смотрит на Мераба.
Мераб вздохнул:
— Перестройка.
Отец тяжело опускается на диван, стоящий на веранде.
Из соседней комнаты выбежала Нана. Подбежала к дедушке, уселась ему на колени и начала его целовать.
— Дедушка, а мы за границу уезжаем! Что тебе прислать?
Отец грустно погладил ее по голове.
— Бомбу американскую. Атомную!
На перроне вокзала стоит поезд «Тбилиси — Москва». Толпа провожающих: друзья, знакомые, соседи.
Подвыпивший парень, бренча на гитаре, поет прощальную песню. Четверо музыкантов, подняв вверх дудуки (грузинские национальные инструменты), подыгрывают ему.
Якоб и старушки в черном перед вагоном танцуют грузинский танец.
За открытым окном вагона стоят Инга и Нана с букетами цветов.
По лицу Инги градом катятся слезы.
— До отправления скорого поезда «Тбилиси — Москва» осталось две минуты. Просим провожающих покинуть вагоны! — раздался на перроне голос диктора.
Милиционер поднес ко рту свисток и засвистел.
Через привокзальную площадь, лавируя между машинами, несется Мираб, держа на вытянутых руках шесть больших грузинских хлебов.
Он влетает в здание вокзала, мчится, расталкивая пассажиров и опрокидывая чемоданы.
Мераб выскакивает на перрон. Поезд уже тронулся и начал набирать ход. Мераб догоняет вагон, на подножке которого стоит Якоб, и передает ему хлеб.
— На, горячие! Нана любит.
— Спасибо, брат.
Нана кричит из окна:
— Дядя Мераб! Скажи дедушке, что я его очень люблю!
— Ты ему пиши. По-грузински пиши! — кричит в ответ Мераб.
— Я ему каждый день буду писать.
Мераб останавливается у конца перрона, и, засунув руки в карманы, смотрит вслед уходящему поезду.
— Мераб!
Мераб оборачивается. За колонной, спрятавшись ото всех, стоит отец. Отец показывает ему пальцем, чтобы он подошел.
— А что я плохого сделал! Брату хлеб принес, — оправдывается Мераб.
Отец достает из кармана деньги и протягивает Мерабу.
— Догони их и проводи до Москвы, а то некрасиво получается. — Отец машет рукой: — Подожди! И скажи им, что… я… А-а! Ничего не говори.
Мераб налил из титана два стакана чая и пошел по вагону.
У окна, глядя на проплывающие за окном холмы, стоит симпатичная черноглазая девушка. Мераб становится рядом.
— Девушка, а я вас знаю.
— Правда? — удивляется девушка.
— Когда я был маленький, мне всегда один сон снился. Я иду мимо забора, такой высокий, каменный, с железной калиткой. А оттуда мяч вылетает.