Мераб посмотрел в зеркало. В нем была видна стоящая в дверях блондинка. Та самая, которая беседовала с Мерабом в Сохнуте.
— Узнаешь? Все, милый! За тобой уже слежка. — Борис поднялся со стула и добавил — Ты меня не ищи. Я сам тебя найду. — И он быстро пошел к выходу.
Мераб посмотрел ему вслед. Сзади раздался голос:
— Господин, будете еще что-нибудь?
Мераб обернулся. У его столика стоял официант.
— Отсюда в Грузию позвонить можно? — спросил Мераб.
— Здесь все можно. Только неплохо бы сначала расплатиться, — сказал официант и показал на стол, уставленный деликатесами и коньяками.
— А они не заплатили?
— Нет.
Мераб посмотрел на дверь. Блондинка разговаривала с метрдотелем.
Мераб достал конверт, выданный в аэропорту. Вынул деньги.
— Возьми, сколько надо.
Официант взглянул на деньги:
— Еще столько же надо.
Мераб показал пальцем на неоткупоренные бутылки.
— Так. Это и это забери… И это. Расчет?
Официант прикинул:
— Нет, еще двенадцать шекелей.
Мераб снова посмотрел на дверь. Блондинки уже не было. Мераб пододвинул официанту вазочку с черной икрой:
— И это унеси.
— Ее уже ели.
— Где ели? Только тронули. Можно разровнять, — сказал Мераб и стал разравнивать пальцем.
— Ладно, не надо. — Официант быстро забрал икру, неоткупоренные бутылки и ушел.
На столе оставалась открытая бутылка коньяка и кое-какая закуска. Мераб налил себе полный фужер коньяка и выпил.
Мераб танцевал аргентинское танго с какой-то аппетитной брюнеткой.
— Когда я был маленький, я все время видел один сон…
Мераб за столом, где сидела брюнетка со своей компанией, произносил тост.
Мераб на эстраде в два голоса с певицей пел «Сулико». Компания дружно аплодировала ему.
На окраине города по песчаному берегу шла бездомная вислоухая собака. Она остановилась перед лежащим на песке ржавым катером, обнюхала его и начала лаять.
Дверь штурманской рубки со скрипом открылась, и на раскаленную палубу вышел потный, небритый, вымазанный в мазуте Мераб. Он прищурился на солнце, попытался стереть с рубашки мазутное пятно и спросил собаку?
— Это Средиземное море?
Собака поджала хвост и побежала в другую сторону.
На зеленой траве вращалась газонная поливалка. Мераб стоял на четвереньках и широко открыв рот, ловил струю.
Мераб, засунув руки в карманы, шел к городу. Увидев консервную банку, поддал ее ногой. Банка со звоном покатилась по асфальту. Мераб по-футбольному погнал ее перед собой.
Блошиный рынок в Тель-Авиве. Пестрый, шумный, многоголосый. Евреи из Европы, Азии, Африки, арабы, бедуины, друзы со своими товарами. Туристы из всех стран мира.
Смуглый мужчина в бурнусе нес перед собой большого плюшевого медведя. На боках у мужчины были закреплены динамики, а возле рта микрофон, в который он что-то кричал на весь базар.
Мераб, помахивая часами, шел по ряду, где прямо на расстеленных на земле ковриках продавцы торговали всем, начиная с гаек и кончая микрокалькуляторами и тоттерами.
Мераб остановился у продавца, перед которым лежали часы всех стран мира, изготовленные в Гонконге.
— Купи часы, — по-английски обратился к нему Мераб.
— Ты уже подходил, — отмахнулся от него продавец.
— Мистер! — окликнул Мираба смуглый парень, торгующий очистительной пастой.
Мераб подошел.
— Что?
Парень выдавил пасту на мазутное пятно на рубашке Мераба и провел по нему влажной тряпочкой. Пятно исчезло.
— Гуд?
— Гуд.
Парень вручил Мерабу тюбик и забрал часы.
— Нет, нет! Не хочу, — возмутился Мераб.
— Как нет? Я распечатал! Все видели? — закричал парень.
Мераб схватил парня за рубаху и притянул к себе.
— Отдай часы, понял?
Вспыхнул блиц, раздался щелчок. Мераб обернулся. Шагах в пяти от него стояла вчерашняя блондинка с нацеленным на него фотоаппаратом. Мераб отпустил торговца и пошел прочь.
— Господин Папашвили.
Мераб неохотно остановился. Блондинка подошла к нему, протянула руку.
— Добрый день, — сказала приветливо блондинка. — Меня зовут Джейн.
— А меня Тарзан, — нахмурился Мераб.
Блондинка оценила шутку и улыбнулась.
— Ну, как вам нравится Израиль?
— Очень нравится.
— А что именно?
Мераб заметил, что она опустила руку в сумку и что-то там включила.