Мераб сидит у окна. Услышав музыку, смотрит в окно и видит…
…на поляне пляшет грузинский детский ансамбль. Перед ними стоит стройная женщина в джинсах. Она к нам спиной.
Мераб отворачивается от окна. Сидит, что-то соображая. Потом вдруг, шлепнув себя ладонью по лбу, вскакивает и выбегает из купе.
Скрип тормозов.
— Джейн!
Джейн оглядывается.
Состав поезда резко останавливается. Из вагона выпрыгивает Мераб.
В венском аэропорту маленький Голд в своей фетровой шляпе держит в руках паспорт Якоба. А перед ним стоит Якоб с семьей: Ингой и Наной.
— Женщина с ребенком могут пройти. А вы, извините, нет! Якоб Папашвили уже давно в Израиле! — заявляет Голд.
Инга посмотрела на Якоба. Якоб посмотрел на Ингу и вдруг взорвался. Сжав в кулак руку, он начал перечислять:
— Я его маму! Я его папу! Я его бабушку!..
— Извините, чью? — не понял Голд.
— Того, кто первый эти границы придумал.
Орел и решка
Георгий Данелия, Сергей Дернов
Тундра, насколько хватает глаз. На горизонте — буровая вышка и небольшое скопление вагончиков.
Голос летчика (сквозь шум винтов):
— Зосима Петрович! Чагин вызывает!
Голос Громышева:
— Да?! Ладно, сяду!
Вертолет приземляется возле вагончиков. Его встречает Олег Чагин, парень лет двадцати трех, в кожаной куртке, с сумкой в руках. Из вертолета выходит Зосима Петрович Громышев, крупного телосложения мужчина.
К нему подбегает Олег, начинает что-то объяснять, показывая письмо. Громышев отрицательно машет рукой, возвращается к вертолету, но, вспомнив о чем-то, быстрым шагом идет к вагончику. Олег бежит за ним, Машет руками и что-то объясняет. Слов не разобрать, потому что летчик не заглушает двигатель.
— Я мигом, Зосима Петрович!.. — доносится голос Олега.
— Никуда не поедешь!
— Одна нога здесь, другая там…
— Штаны порвешь…
Громышев входит в вагончик, Олег за ним.
За столом у окна узкоглазый хант пальцем выстукивал что-то на клавиатуре компьютера.
— Герасим, я здесь ручку случайно не оставлял? — спросил Громышев.
Хант пожал плечами.
— Не уеду, да? — кричит Олег, наскакивая на Громышева. — Не уеду!
— У тебя контракт. — Громышев начал выдвигать ящики стола. — Черт, ведь помню, доставал подписывать…
— А моя невеста в контрактах плохо разбирается! — продолжает кричать Олег. — Взяла и замуж выскочила! Вот читайте!
Олег сунул начальнику письмо.
— «Торгую колготками в переходе», — прочитал Громышев и повернулся к ханту: — Япошки не звонили?
— Да не здесь, вот! — Олег взял письмо, сам прочитал. — Лена вышла замуж! За Климова!
— Не ори на меня! — Громышев продолжал поиски ручки. — Я тут ни при чем!
— А я-то думал — это вы подстроили!
— Вот она… — Громышев нашел ручку, убрал в карман, — родная. — Повернулся к Олегу: — Послушай, дурашка. — Громышев взял Олега за пуговицу. — У тебя невест будет, как обезьян в джунглях. А ты у меня — один на пять буровых! Ну — вышла и вышла, оторви, из сердца вон…
Он сделал энергичный жест, и пуговица осталась в его кулаке.
— На, — Громышев вложил пуговицу в ладонь Олегу, — найдешь другую невесту, она пришьет… Герасим, будут искать, я на третьей.
Громышев нахлобучил каску и уже собирался шагнуть к выходу. Олег развернул начальника за плечи.
— Значит, пуговицы рвем! Пуговицы рвем?! Пуговицы!
Олег дергал начальника за пиджак — пуговицы отрывались одна за одной.
— А ну тихо. — Громышев сгреб парня в охапку, потащил и втолкнул в отгороженный в торце вагончика закуток, задвинул щеколду. — Остынь!
Поднял свалившуюся каску. Сказал Герасиму:
— Выпустишь через часок…
И вышел.
Хант посмотрел на висевшие часы, снова монотонно начал тыкать пальцем в компьютер.
Дверь каморки с треском распахнулась, оттуда вывалился Олег, упал, вскочил и бросился на улицу.
Олег выбежал из вагончика.
— Стой!
Но вертолет уже взлетел.
Вернулся Олег.
— Герасим, дай ключ от сейфа.
Хант вынул кривой гвоздь, бросил на стол. И снова принялся за компьютер.
Олег отпер гвоздем дверцу железного ящика, вытащил какие-то корочки, деньги, схватил ручку и бумагу…
— Не уеду. — Он быстро писал. — …Ишь, феодал нашелся… за Уралом сроду крепостных не было!
Затем хлопнул бумажку перед хантом:
— Вот! Расписка — я взял за июнь. Мне еще за два месяца причитается!