— Но мы должны отомстить! — не унимался Леван.
— Насчет этого будьте спокойны. Я клянусь, что только тогда стану вашим зятем, когда нанесенное мне оскорбление получит достойное возмездие.
— Ты заходишь слишком далеко, коллега. Ты можешь отомстить и после свадьбы.
— Доктор! — К Левану подошел флейтист, командующий вторым эшелоном. — Больные домой просятся. Что делать?
У телеги толпились вооруженные до зубов больные и страдальчески смотрели на своего врача.
— Пусть идут, — разрешал Леван.
Больные тотчас побросали на землю пики, кинжалы, кремневые ружья, чеканные древние щиты и радостно разбежались, забыв про свои недуги…
Адвокат Додо с корзиной в руках, неловко цепляясь за камни, взбирался на камни, взбирался на скалу. Вдруг грянул выстрел. И где-то неподалеку пуля щелкнула о камень.
Додо нырнул за валун и истошно завопил:
— Это я! Бенжамен, это я!
Высоко над ним, в дверях давно заброшенной часовни, стоял, опираясь на ружье, бородатый, взлохмаченный человек. Это был Бенжамен.
Додо встал, отряхнулся:
— Хам, невоспитанный хам!
— Я тебя предупреждал — не приходи! — мрачно сказал Бенжамен.
Додо встал, отряхнулся:
— Бенжамен, не делай из пустяка трагедию. Подумаешь, большое дело — не ты первый, не ты последний.
— Уходи! — Бенжамен повернулся к нему спиной.
— Стой! — Додо начал карабкаться вверх.
— Не подходи! — Бенжамен вскинул ружье.
Додо испуганно вытянул вперед корзину и закричал:
— Не стреляй! Здесь еда, вино, твоя сестра прислала!..
— Никакого вина! Камни буду грызть, пока не отомщу! Уходи!
— Иду, иду… — Обиженный Додо осторожно полез вниз.
— Как там мои? — спросил все-таки Бенжамен.
— Как всегда… Ребенка ждут…
Бенжамен задумчиво вошел в часовню.
Там у стены, под плохо сохранившейся фреской девы Марии, лежала на соломе хозяйка духана «Сам пришел», королева Марго, и в медную подзорную трубу рассматривала детали фресок.
На разостланном платке красовались тяжелые поздние помидоры, зелень, лук, остатки курицы, рыба. В углу валялись пустые бутылки.
Бенжамен вырвал из рук Марго подзорную трубу, подошел к узкому окошку и нацелился на замок князей Вахвари. Сверху ему был виден двор с английским газоном и разгуливающий по нему нахально раскрашенный павлин.
Марго на кухне резала лук.
Вошел Вано. Присел на корточки перед очагом, подбросил хвороста.
— Марго, знаешь что… — сказал он и замолчал.
— Что?
— Князь заболел… Кость проглотил… И ни один доктор к нему не идет: боятся…
— А я здесь при чем? — раздраженно спросила Марго. — Что я, доктор?
— При том. Скажи этому…
— Кому — этому? — будто не поняла Марго.
— А тому, который в часовне сидит…
В большом ярко освещенном зале, где по стенам висели пешие и конные Вахвари, сидел, согнувшись в кресле, последний представитель этого рода.
Около него стояла княгиня, красивая молодая шатенка.
Управляющий ввел Бенжамена.
— Вы врач? — с сомнением спросила княгиня, подозрительно глядя на странный наряд.
— Да, — поклонился Бенжамен.
Князь и управляющий не узнавали обросшего Бенжамена.
— Князь проглотил за обедом кость, — сказала княгиня. — Надеюсь, вы не откажете в помощи.
— Мы обязаны лечить всех… — сухо заметил Бенжамен.
Исследовав горло больного, он прошелся по залу и сокрушенно покачал головой.
Княгиня встревожилась:
— В чем дело?
— Этот господин подавился ядовитой костью.
— Мы никогда прежде не слыхали, — дрожащим от страха голосом сказала княгиня, — что кости форели ядовиты.
— Обычной форели — нет. Но в данном случае мы имеем дело с редкой разновидностью ионникус-морэ, которая воздействует на организм столь же пагубно, как листья манценилы. Еще четверть часа — и я не ручаюсь за жизнь этого господина.
— Так приступайте скорее к операции! — воскликнула княгиня.
Бенжамен сел в кресло, закинув ногу на ногу. И сказал:
— К сожалению, надо выполнить одну небольшую формальность, но я колеблюсь. — Бенжамен рассматривал генералов на стенах, — как осмелиться предложить вам то, что я имею в виду, вам, генералу, кавалеру орденов с бантиками и без бантиков, потомку всей этой блестящей компании! — Он показал на портреты.
— Ты издеваешься надо мной, коновал! — заклокотал Вамех. Но боль в горле снова скрутила его.
— Два месяца назад князь, — Бенжамен встал, засунув руки в карманы, — вы затащили сюда человека и нанесли ему кровное оскорбление.