Он расхаживал по покинутому дому и искал, чем можно поживиться.
Подходящего было мало: разбитый репродуктор, ржавый детский горшок и непонятно откуда взявшийся гипсовый пионер с трубой.
— Ял-та… — Али-Баба взял под мышку пионера и понес.
На лестничной клетке он столкнулся со своими.
— Что это у тебя? — спросил Трошкин, постучав пальцем по гипсовому пионеру. Нос и щека у Трошкина были оцарапаны.
— Надо, — загадочно ответил Али-Баба и зашагал наверх. — Ноги вытирайте, пожалуйста! — приказал он, когда они подошли к дверям «своей квартиры». У порога лежал половичок из разноцветных лоскутков. Али-Баба первым вытер ноги, показывая пример, и прошел.
Трошкин, Косой и Хмырь тоже вытерли ноги, прошли по коридору, открыли дверь и — остолбенели…
Комнату было не узнать. Это была прекрасная комната! Дыра в окне забита старым одеялом, на подоконнике — маленький колючий кактус в разбитом горшке, на стене — старые остановившиеся часы, под часами — гипсовый пионер с трубой.
Посреди комнаты лежал полосатый половик, на половике стоял круглый стол, на столе — две ложки, три вилки, одна тарелка и таз с дымящейся горячей картошкой. Здесь же стоял чайник, а на нем толстая кукла — баба с грязным ватным подолом. А надо всей этой роскошью царил портрет красивой японки в купальнике, вырванный из календаря.
— Кушать подано, — сдержанно объявил Али-Баба, пытаясь скрыть внутреннее ликование. — Садитесь жрать, пожалуйста! — галантно пригласил он.
Трошкин снял пальто, повесил его у двери и, потирая руки, сел к столу.
— Картошечка! — радостно отметил Косой, хватая руками картошку и обжигаясь. — А еще вкусно, если ее в золе испечь. Мы в детдоме, когда в поход ходили… костер разожжем, побросаем ее туда…
— А вот у меня на фронте был случай, — вспомнил вдруг Трошкин, — когда мы Венгрию отбили…
— Во заливает! — покрутил головой Косой. — На фронте… Тебя, наверное, сегодня, как с лестницы башкой скинули, так у тебя и вторая половина отказала.
— Хе-хе, — неловко хихикнул Трошкин, понимая свою тактическую оплошность, — да, действительно.
С улицы послышался милицейский свисток. Косой на цыпочках подошел к окну и стал смотреть. Все тоже подошли к окну.
Посреди пустого катка стояла громадная пушистая елка, и двое рабочих на стремянках окутывали ее гирляндами из лампочек.
— В лесу родилась елочка… в лесу она росла… — пропел Косой песню далекого детства.
— Зимой и летом стройная, зеленая была… — поддержал Али-Баба.
А Хмырь, воспользовавшись тем, что на него не смотрят, подкрался к трошкинскому пальто, запустил руку в карман, вытащил деньги и, приподняв половицу, спрятал их туда.
— И вот она нарядная на Новый год пришла… и много-много радости детишкам принесла! — пропел Трошкин.
— Сан Саныч, — Али-Баба решил использовать хорошее настроение начальства, — давай червонец, пожалуйста. Газовую керосинку буду покупать. Примус очень худой — пожар может быть.
— Есть выдать червонец! — весело отозвался Трошкин. Он шагнул к пальто, сунул руку в карман — карман был пуст.
Трошкин обыскал все карманы — денег не было!
— Нету!.. — растерянно сообщил он. — Были, а теперь нет.
— Потерял? — участливо спросил Хмырь, глядя на Трошкина невинными голубыми глазами. — Выронил, наверно…
— Да не, — сказал Косой, — это таксист спер. Точно, таксист! Мне сразу его рожа не понравилась!
— Вот те и на… — огорченный Трошкин сел на диван и почесал себя по парику. — Что ж делать теперь?
— На дело, Доцент, надо идти, — сказал Хмырь Трошкину, — когда еще мы каску найдем…
У-у-ух!!! Здоровенный ком снега, разогнавшись, шлепнулся об землю с крыши пятого этажа. Али-Баба, стоя на дорожке перед домом, призывал к осторожности редких прохожих:
— Эй, гражданин! Туда не ходи, сюда ходи! Снег на башка попадет — совсем мертвый будешь!
А на крыше работали, сбрасывали снег Трошкин, Хмырь и Косой.
— Больше загребай! — командовал Трошкин. — Вот так: раз! Раз!
— И зачем это все, — проворчал Хмырь. — На чердаке бы спрятались…
— Работайте! Работайте! Лучше всех прячется тот, кто остается на виду, — сказал Трошкин. — Раз! Р-раз!..
Из подъезда трошкинского дома вышла трошкинская бабушка с авоськой в руке.
— Эй, бабушка! — замахал рукой Али-Баба. — Туда не ходи, сюда ходи! А то снег на башка попадет!
Бабушка свернула в сторону.
А с крыши дома за ней следили ее внук и два бандита.
— Пора! — сказал Трошкин. Он полез в слуховое окно на чердак. Косой и Хмырь за ним.