Действительно, семья держалась на его заработке. А в последние два года расходы резко увеличились из-за Жанны: она училась в университете за четыре тысячи долларов в год, к тому же ее надо было кормить и одевать. Но Сергей сам настоял на том, чтобы дочь училась на платном отделении в хорошем вузе. И два года назад, когда решался этот вопрос, смеялся над Вариными опасениями:
— Неужели я не заработаю эти несчастные четыре тысячи?!
Тогда ему казалось, что его положение преуспевающего бизнесмена незыблемо.
Сама Варя тоже приносила в дом деньги. Но делала это от случая к случаю, нерегулярно. Она подрабатывала в агентстве недвижимости. Работа была нервной, утомительной, много времени тратилось впустую, и потому Варя бралась за дело, только когда требовалось купить или продать квартиру в ее районе. Сергей терпеть не мог, когда она по вечерам убегала из дома на встречу с клиентами или часами разговаривала с ними по телефону. Варя перестала давать свой домашний номер, а для деловых звонков завела мобильник. Совсем бросать работу ей не хотелось, хотя Сергей при случае повторял:
— Кому нужны копейки, которые ты получаешь?
Но даже «копейки» давали ей ощущение независимости. Тем более сейчас, когда Сергей со своим страхом перед увольнением просто слетел с катушек!
Варя видела, что муж даже на время не мог отключиться от своих печальных дум. Если бы он строгал, пилил, интересовался еще чем-нибудь, кроме своих ценных бумаг, то, наверное, переносил бы неудачи легче. Но Сергей был абсолютно равнодушен к физическому труду. Варя помнила, как однажды, много лет назад, он сам повесил на стену две книжные полки. Сергей долго готовился: купил длинную линейку, карандаш, специальные сверла, которые Варя с тех пор хранила в коробочке, надеясь, что они еще когда-нибудь пригодятся. Прежде чем сделать дырки, муж рисовал на стене углы и линии, отходил в сторону, смотрел, звал ее, чтобы она оценила четкость геометрических фигур. Наконец дырки были сделаны, полки повешены. Каждый час Сергей задумчиво делал себе комплимент:
— Неплохо все-таки получилось.
Через две недели, когда они мирно пили чай на кухне с заглянувшими на огонек знакомыми, в комнате раздался неимоверный грохот — вместе с книгами свалилась на пол одна из полок. Надо же было Варе именно под нее пристроить коробку с чайным сервизом, подаренным на свадьбу, который она в кои-то веки вытащила, чтобы начать наконец им пользоваться. Оказалось, не судьба.
Но Варю все эти мелочи мало расстраивали. Сергей делал прекрасную карьеру, обеспечивал семью, и она всячески поощряла его стремление добиться в своей профессии высот. Его серьезное и дотошное отношение абсолютно ко всему Варю восхищало. Когда они, например, начинали искать Сергею солнечные очки, то объезжали пол-Москвы, сравнивая цены и модели. Бывало, что через пару месяцев, когда лето кончалось, очки все-таки покупались. Чаще — нет. Поэтому в целях экономии времени и нервов Варя предпочитала принимать многие решения в гордом одиночестве. В отличие от мужа она к бытовым заботам относилась гораздо легкомысленнее. И если ей требовалось что-то купить, то она делала это сразу, хотя потом нередко разочаровывалась в выборе. Но всегда точно знала: несколько дней, потраченных на поиски чего-либо, сделали бы этот предмет для нее ненавистным и ненужным.
До сих пор Варя была уверена, что Сергей ее любит, несмотря на его все сильнее портившийся с каждым днем характер. Но фраза о пластической операции заставила ее в этом усомниться.
С каменным лицом она вернулась в комнату и включила телевизор. Шла очередная серия фильма «Все мужики — сво…». Сергей, кинув взгляд на экран и поморщившись, изрек:
— Предназначение женщины в том, чтобы исполнять всякие капризы мужа. Носить кофе в постель. Слушаться во всем.
— А что она делать не должна? — поинтересовалась Варя с такой интонацией, чтобы Сергей понял: его «шутка» о необходимости хирургического вмешательства в ее организм была крайне неудачной.