Что-то ее удерживало. Китти не могла пошевелить ни руками, ни ногами. «Меня привязали», — сообразила она.
Она рванулась, но была слишком слаба, чтобы порвать путы. Стараясь успокоиться, Китти огляделась, чтобы определить, где находится — вокруг царила кромешная тьма, но чувствовался запах свежей земли. Подумав, Китти решила, что лежит на дне ямы, но не под открытым небом, а внутри здания: высоко наверху угадывалось наглухо закрытое ставнями окно, единственная деталь, свидетельствовавшая, что Китти еще не на том свете. Или это какой-то кошмарный сон?
Внезапно послышался скрип открываемой двери, и в лицо ее ударил желтый свет, заставивший сощуриться, и знакомый голос сказал:
— Ну что, проснулась, красавица?
Это был сэр Гарольд с фонарем в руках, как всегда, бодрый и доброжелательный. Его добродушный тон удивил Китти, ведь старший Флеминг, по сути, сделал ее своей пленницей.
— Где я? — спросила она охрипшим после долгого молчания голосом.
— В овощной кладовой в подвале моего дома.
Глаза молодой женщины постепенно привыкли к свету, она увидела, что лежит в яме примерно трех футов глубиной, а ее руки и ноги привязаны веревками к железным прутам, вбитым по углам.
— Может быть, ты хочешь пить? — участливо осведомился сэр Гарольд.
— Чтобы вы опять напоили меня наркотиками?
— Это была вынужденная мера, дорогая, — на его губах появилась виноватая улыбка. — Но теперь все позади. Я пришел обсудить с тобой один план.
— Неужели вы рассчитываете, что я буду участвовать в ваших планах? После всего, что вы совершили?
— Я понимаю, ты чувствуешь себя обманутой, дитя мое, но, согласись, у меня были причины так поступить.
— Да, — сердито бросила она. — Ваши безграничные алчность и честолюбие!
К ее удивлению, сэр Гарольд покраснел.
— Я вовсе не такое чудовище, как ты думаешь, — пробормотал он.
— Вот как? Вы убили Макса, вы обманом заставили меня выкрасть рубин и убили моего отца, и наконец, вы посадили меня в яму, как дикое животное. «Чудовище» еще слишком мягко сказано!
Сэр Гарольд терпеливо вздохнул и присел на краю ямы, поставив на пол фонарь так, чтобы свет бил ей в глаза.
— Пойми, я был вынужден так с тобой поступить. Выслушай меня, чтобы принять правильное решение. Чтобы ты могла меня лучше понять и в доказательство моей искренней симпатии я открою тебе свою страшную тайну, которой не знает больше ни одна душа на свете, даже Чарльз.
— Оставьте и свою тайну, и симпатию при себе!
Сэр Гарольд пропустил ее реплику мимо ушей. Сжав перед собой руки, он начал тихим, размеренным голосом:
— Даже теперь мне все еще трудно произнести вслух эти роковые слова… Видишь ли, моя дорогая девочка, хотя все считают меня идеалом английского джентльмена, это совсем не так. Я родился от внебрачной связи и узнал об этом самым унизительным и болезненным образом, какой можно только представить: человек, которого я считал своим отцом, лишил меня, еще совсем юного, наследства и выгнал из дома без пенни в кармане. Я поклялся себе, что никто никогда не узнает о моем позоре. Я сменил имя и поселился в городе, где меня никто не знал, представляясь людям сыном почтенного сельского сквайра. Я решил во что бы то ни стало выбиться в люди, своими руками добыть то, чего меня лишили — состояния и положения в обществе, — и отправился в Индию. Я упорно шел к своей цели и добился всего, чего хотел, благодаря настойчивости и силе воли.
— И бессовестному обману.
— У меня не было выбора! — взвизгнул сэр Гарольд. — Моя позорная тайна не давала мне покоя. Я жил как в аду, все время боясь, что мои коллеги, начальство, знакомые узнают, кто я на самом деле. Я построил вокруг себя защитную стену респектабельности, чтобы никто не смог проникнуть в мое прошлое. Можешь себе представить, что я почувствовал, узнав, что мой сын, мой первенец — плод преступной связи прелюбодейки-жены и одного из моих подчиненных! И этот ублюдок еще посмел помогать ей в ее чудовищном преступлении! Что мне было делать? Кэмерон был как призрак преследовавшего меня прошлого. Мысль, что мое состояние, обретенное ценой таких усилий, достанется презренному бастарду, сводила меня с ума. Нет, я не мог этого допустить. Похищение пришлось очень кстати, я надеялся, что разбойники прикончат Кэмерона, избавив меня от занозы в сердце. Но они все тянули, и я решил сам его убить, надеясь, что в суматохе нападения никто ничего не заметит. Он должен был умереть, потому что я не мог оставить свое состояние бастарду!
Сэр Гарольд умолк и с надеждой посмотрел на пленницу:
— Ты согласна, что это был единственный способ уничтожить зло?
Китти не верила своим ушам: монстр ждал ее поддержки, понимания! Поистине чудовищный самообман.
— Поверь, я вовсе не жестокий человек, — продолжал он. — Я очень люблю своего родного сына, Чарльза, и тебя тоже, дорогая. Мне хочется, чтобы вы поженились и пользовались теми благами, которые я смогу вам дать как вице-король Индии. Вы просто идеальная пара. Когда я смотрел, как ты паришь в воздухе, меня переполняла гордость. Я говорил себе: именно такая жена нужна моему Чарльзу, ее сила восполнит его нерешительность, они будут прекрасно дополнять друг друга. Они — мое будущее!
Он потянулся к ее руке, но Китти, собрав остатки сил, отодвинулась. Совсем чуть-чуть, насколько позволяли веревки.
— Вы — безумец, — сказала она, — недостойный иметь будущее.
— Ты сама не понимаешь, что говоришь, это все лекарства…
— Нет, отлично понимаю. Знайте, что я ненавижу вас и никогда не выйду за вашего сына! Единственное, что еще поддерживает во мне жизнь, — надежда, что мне удастся как-нибудь отсюда выбраться и заставить вас заплатить за ваши преступления.
Сэр Гарольд поднялся на ноги, вмиг превратившись из благообразного джентльмена в безумца, которого она видела в Андаманской тюрьме.
— Значит, я был прав, заперев тебя здесь! — прошипел он. — Я предполагал, что из ложных представлений о преданности бастарду ты будешь упрямиться, и решил убедить тебя разумными доводами. Даже поделился с тобой своим самым страшным секретом. И что услышал в ответ? Одни оскорбления. Нет, дорогая, ты выйдешь за Чарльза! И не рассчитывай, что тебя кто-нибудь спасет, потому что мы пустили слух, будто ты в Индии. Через неделю состоится церемония моего вступления в должность вице-короля, после чего я сразу уеду в Калькутту, так что решай, либо ты соглашаешься, либо…
— Что? Что еще вы можете мне сделать?
Глаза сэра Гарольда кровожадно блеснули.
— Знаешь, как в прежние времена махараджи поступали с неверными женами? — спросил он и сам же ответил: — Закапывали в землю живьем, не спеша, бросая землю лопата за лопатой так, чтобы изменницы до мозга костей прониклись ужасом смерти. О, махараджи знали толк в пытках! Я решил воспользоваться их опытом. Так что либо ты поклянешься стать Чарльзу примерной женой, либо эта яма станет твоей могилой. Я буду заходить каждый час и добавлять в яму землю. У тебя хватит времени, чтобы обдумать последствия своего решения. Уверен, что по здравом размышлении ты примешь мое требование. Тогда я тебя прощу.
— Вы зря теряете время.
Он смотрел на нее в течение нескольких секунд, словно хотел испепелить взглядом, потом, не говоря ни слова, взял лопату и стал закидывать Китти землей. Молодая женщина вздрогнула и начала отплевываться: земля попала ей в рот.
— Посмотрим, что ты скажешь через несколько часов, — сказал ее мучитель, вонзив лопату в землю, потом взял фонарь и вышел, оставив пленницу в полной темноте.
Пытка, казалось, будет длиться вечно. Верный своему обещанию, сэр Гарольд заходил каждый час и спрашивал:
— Ты не передумала?
Китти не отвечала, он бросал несколько лопат земли и уходил. Через несколько часов грудь пленницы уже сдавливала тяжелая груда, пересохший рот горел, но Китти и не думала сдаваться — ее поддерживали ненависть к сэру Гарольду и жажда мести.
Однако в конце концов она начала слабеть, ею овладело отчаяние. Она стала думать о Максе.
— Ты даже не можешь себе представить, — произнесла она непослушными губами, надеясь, что призрак погибшего возлюбленного, где бы он ни находился, ее услышит, — как я тебя любила…