- Таким тоном обычно извинений не просят . - нехотя бросила я,не отрывая взгляда от окна.
Ненавижу болтливых попутчиков, а уж мужикам флиртовать в плацкарте просто противопоказано. Через пару часов после отбытия поезда пассажиры,что едут до конечной, начнут переодеваться в домашнее и раскладывать свой скарб. И лицезрение жутких клетчатых шорт и заботливо завернутых в газетку яиц не помогают придать романтики. Надеюсь когда - нибудь я разбогатею и буду ездить в купе.
- Девушка, Вы курите? - не унимался мужик.
- А вы что из полиции нравов? - я раздраженно обернулась на незнакомца.
У этого мужчины в чемодане явно не было клетчатых шорт, да и яйца у него не в газетке, а там где следует. Белое поло красиво оттеняет загорелую кожу, солнечные очки на голове не дают прядям цвета спелого льна упасть на лицо. Голубые глаза на фоне смуглой кожи казались настолько светлыми, что в них невозможно было уловить никакого выражения. Словно он поймал Дзэн и смотрит на мир с безразличием буддийского монаха. На груди шнурок со странным жетоном. Военный наверно. Ему бы подошло быть военным. Такой себе ласковый убийца с лазоревым взором. Среди большинства моих попутчиков он выделялся хотя бы тем, что не носил сандалии вместе с носками.
-Нет, всего лишь хотел попросить сигарету. - Военный (так я назвала его про себя) взглядом указал на пачку возле моей ладони и примирительно улыбнулся.
- Пожалуйста. - я по столу придвинула к нему «Данхилл».
- Составите мне компанию?
- Так ведь в тамбуре курить нельзя. - я пожала плечами, всем видом демонстрируя, что отказала ему не я , а законы РФ.
- Кто говорил про тамбур? - его пустые немигающие глаза задержали взор на моем лице.
Почувствовала себя лабораторной мышью. Не самое приятное ощущение.
- Ведь следующая остановка только через полтора часа! - недоуменно пробормотала я.
Какие еще у него есть варианты? «Военный» стоял в проходе. Толстой рыжей женщине с химзавивкой прямиком из девяностых приспичило слезть с верхней полки и посидеть внизу. Я терпеливо ждала,пока она , кряхтя, слазит, стоя рядом с мужчиной.
- А мы не будем ждать остановки. - мое запястье обхватила железная рука.
Я не успела понять как оказалась в тамбуре, когда «военный» уже сорвал стопкран. Что, это все ради того, чтобы покурить? !
Послышался скрежет металла,поезд резко дернулся и уже медленнее продолжил путь. С верхних полок падал багаж и постельное белье, кричали дети , ругались мужчины. И в этой суматохе никто не слышал моих криков. Хоть орала я как в последний раз. Вообще-то я думала это он и будет.
Руками разжав двери поезда, «военный» вытолкнул меня на рельсы и прыгнул следом. . Он сел на меня, своей тяжестью прижав мое тело к рельсам. Одной ладонью, словно не желая тратить сил,сдавил мне горло. Попытки борьбы были смехотворными: я не могла пошевелить руками, своими коленями он вдавливал их в мелкий гравий . Поезд не смог остановиться совсем и равнодушно проехал мимо нас. Что сломается под его весом первым: моя шея или мой позвоночник?
Говорят, что перед смертью у людей перед глазами проносится вся жизнь. Со мной такого не случилось: я видела лишь его,нависшее надо мной, лицо. По-прежнему красивое и бесстрастное. Оно не выражало ни злобы, ни удовольствия от процесса. Тогда зачем? Неужели эти пустые глаза - последнее, что я увижу.?
Он душил меня, а серебряный крестик ,свисая с его шеи, бил меня в лоб. «Христов человек» - вспомнила я словечки Ба и провалилась в темноту.
Знойный июньский день клонился к закату. Огромное зеленое поле простиралось на километры вперед, убегая от темной полоски леса в бесконечность горизонта. Повсюду белыми пятнами выступал розовый клевер и тысячелистник. Пахло медом.
Я резко вдохнула воздух и открыла глаза. Поезда нет. Я лежу на земле, прислонясь головой к рельсам. Нестерпимо болела шея, горло казалось обожженым изнутри, как у факира. В паре метров от меня - широкая спина «военного», обтянутая белым поло. Он сидел на деревянных шпалах , быстро шевелил руками и что-то напевал ,так тихо, что не разобрать. Раздался громкий щелчок. Я перестала дышать. Я отлично знала как звучит передергиваемый затвор и даже умела немного стрелять. Правда только по банкам, не в пример «военному», который ,по всем признакам, собирался изрешетить меня. C его ростом и силой бороться абсолютно бесполезно, чтобы провести хотя бы апперкот - нужно было допрыгнуть до его подбородка. Да и против ствола мои хилые кулачки вообще не помощники. В голове роились мысли о его мотивах. Я не ангел, конечно, но никому не принесла вреда,который заслуживал бы моей смерти. И вообще, что это за колумбийская вендетта в поезде Москва-Владимир?