В ОДИНОЧЕСТВЕ
Бывший пасторский богослов и леди Уинчем сидели в одиночестве в величественных апартаментах на втором этаже, в ожидании посетителей, которые так и не появились. Сливки парижского общества тем временем теснились в крохотной комнатке на задней лестнице.
ДВЕ ПОСЛАННИЦЫ
Ни для кого здесь не секрет, что неожиданная и неловкая ситуация возникла в посольстве, где теперь мы, кажется, имеем одного посла и двух посольских жен. Леди Леон, жена бывшего посла, по-прежнему живет тут. Леди Уинчем, хотя и очаровательная женщина, не может соперничать со своей блестящей предшественницей. Она осталась за бортом. Дипломатический корпус хотел бы знать, какова будет развязка».
Я поехала в аэропорт Орли встречать Дэви. Хотя сейчас ему было шестьдесят пять лет, его внешность почти не изменилась с того дня, почти тридцать лет назад, когда я впервые увидела его своим острым взглядом маленькой девочки, тогда он не был, как мне показалось, похожим ни на капитана, ни на мужа. (Как потом выяснилось, я в любом случае оказалась не права. Ни у кого не было более счастливого брака, чем у моей дорогой тети Эмили.) Если лицо его сделалось немного похожим на портрет кисти Сутина[26] с изображением другого, более молодого лица, его фигура была идеальной. Элегантный и гибкий, маша мне газетой «Дейли пост», Дэви отделился от группы прибывших из Лондона.
– Хорошенькое дельце! – жизнерадостно закричал он. – Я должен провести свой багаж через таможню – подожди меня в автомобиле.
Вскоре, садясь в машину рядом со мной, он произнес:
– Заметь, это не новая ситуация, далеко не новая. Леди Пикл держала у себя ключ от сада при посольстве в Риме и устраивала там светский прием через несколько недель после прибытия Беттериджей. Сэр Джордж посмотрел в окно и увидел, что она принимает там весь «черный список» посольства. Леди Прэйд открыла магазин подержанных вещей тут, на улице Фобур, и перехватывала людей, которые направлялись в посольство. Леди Пайк вернулась в Вену, а затем, по-моему, жила на дереве, как птичка. Жены английских послов обычно чудаковаты, и необходимость оставить посольство приводит их в бешенство. Заявление Альфреда опубликовано в вечерних газетах – идеальное, исполненное достоинства. – Альфред написал, что, поскольку леди Леон не чувствует себя достаточно хорошо для путешествия, он, конечно, бесконечно рад предоставить ей квартиру секретаря, временно, до тех пор, пока ей не станет лучше. – Тебе не следует беспокоиться, Фанни, действующий посол держит в руках все карты – он не может не выиграть в конце.
– Если он не выиграет скоро, то это и будет конец, – усмехнулась я.
– Да, ей уже пора уехать. Я недавно завтракал в клубе «Будлз» – враги Альфреда начинают ликовать, можешь представить. «Дейли пост» там весьма востребована.
– Мы очень рассчитываем на тебя, Дэви.
– Правильно. Как только мы приедем, я должен выпить крепкий коктейль, а потом отправлюсь к Полине.
– Хорошо, – кивнула я. – В шесть часов ко мне придет жена посла некой вымышленной страны (настоящие все еще в отъезде). Это вписывается в наш график, и мы увидимся с тобой за обедом.
Когда я сидела с маленькой, похожей на крысу женщиной в черном бархате с блестящими черными рукавами (одетой для вечеринки с танцами, как я сначала думала, пока не вспомнила, какое это старомодное понятие), то слышала обычные раздражающие звуки отдаленного смеха, перемежавшиеся теперь хорошо известными и нарочито пронзительными вскриками Дэви. Он явно наслаждался. Я с трудом могла сосредоточиться на домашних проблемах женщины в черном.
– Американцы получают все, потому что не против платить.
Дэви появился вновь за обеденным столом, в смокинге.
– Неужели никто не захотел со мной встретиться? – спросил он, увидев только три бокала для коктейля.
– Я полагала, ты устанешь после перелета.
– Теперь, когда у меня есть эта дополнительная почка, я никогда не устаю. Но не важно.
– Кого бы ты хотел увидеть – кого-то особенного? Многие люди еще в отъезде, но, уверена, Филип сумел бы найти кого-нибудь на завтра, и, конечно, Дэви, ты можешь приглашать сюда своих друзей.
– Ну, завтра… – Легкая тень смущения пробежала по его лицу. – Я сказал, что приду на обед в складчину к Полине.
– Не говори мне, что бедная миссис Юнгфляйш должна тащиться сюда с продуктами на целый званый обед.
– Только для меня и Полины. Остальные будут трапезничать дома и заглянут к ней позднее.
26
Хаим Сутин (1893 или 1894–1943) – французский живописец еврейского происхождения. Один из крупнейших мастеров «Парижской школы».