Тогда я подумал об оружии. В сарае я как-то нашел в ящике со старыми книгами огромный черный револьвер. Наверное, он хранился у отца со времен войны. Я удивился, почему он не держит его в своей комнате, ведь в случае ограбления можно было бы воспользоваться им. Я отправился в сарай. В обойме револьвера остались два патрона. Оружие было ужасно ржавым, видно было, что его давным-давно не использовали. Но если хорошо почистить и смазать, думаю, револьвер смог бы выстрелить. У меня в комнате висело большое зеркало. Я надел непромокаемый зеленый плащ, старую мягкую отцовскую шляпу, взял в руки револьвер и прицелился. И очень себе понравился. Я нашел, что очень красив и мужествен, тем более, что от полей шляпы падала тень, и мое пятно почти не было заметно.
Всю ночь я не мог сомкнуть глаз. Я воображал ужас Роллэна, когда я приставлю оружие к его груди. Он пятится и протягивает ко мне руки, умоляя сохранить ему жизнь. Так же, как в каком-то кино, я заставляю его сесть за стол и написать полное признание: как и за что он убил Жюльетту, Раймонда и Антуана. Потом я все-таки убью его и положу тело так, чтобы можно было подумать о самоубийстве. Единственное, что меня смущало — действует ли револьвер. Я мог бы выстрелить в саду, чтобы убедиться, но, во-первых, выстрел бы услышали, во-вторых, не хотелось тратить патроны.
Конечно, я воображал, что все произойдет, как в кино. В конце концов прекрасная немка, переполненная восхищением и благодарностью, падает в мои объятия, и мы застываем в долгом голливудском поцелуе, из которого ясно: они будут жить долго и счастливо, и у них будет много детей.
Все было готово, и дело было лишь за малым: узнать адрес человека с шарфом, ведь я не мог убить его на улице. По сценарию это должно обязательно произойти в комнате. Мысль, что он может жить не один, даже не пришла мне в голову. И я начал охоту.
Целых три часа я околачивался у ресторана. Стоять на одном месте было нестерпимо, и я начал ходить взад-вперед. Бакалейщик из соседней лавки спросил, что я потерял. Я ушел, но потом вернулся и сказал, что поджидаю приятеля. Мое объяснение ничуть его не успокоило. Каждый раз, когда я приближался к его лавке, он подозрительно меня рассматривал. На мне был зеленый плащ. К счастью, моросил дождь, и это обстоятельство не бросалось в глаза. Вероятно, моя шляпа вызывала подозрение. Тогда я решил, как и в прошлый раз, зайти в бар.
Я уселся на высокий табурет, и револьвер в кармане плаща задел за сидение. Раздался резкий металлический звук. Я ужасно испугался и посмотрел вокруг. Слава Богу, никто ничего не заметил. Я заказал кружку пива и просидел до восьми часов вечера. Пена в конце концов сделалась волокнистой и оставляла гадкий жирный привкус во рту. Ничего не дождавшись, я ушел.
На следующий день я вернулся туда сразу после завтрака и решил, что буду караулить его до победного конца. Кажется, это было дней через пять после исчезновения братьев. Простите, господин комиссар, у меня плохая память на даты. Да-да, конечно, это было как раз пять дней спустя. Близнецы исчезли в понедельник, а это была суббота.
На подходе к ресторану я увидел, как Жерард Роллэн оттуда выходит. Я перепугался, что он сядет в машину, и тогда все пойдет прахом. К счастью, он пошел до своего дома пешком. По крайней мере, мне показалось, что он живет в доме с серым и грязным фасадом. Он и дом подходили друг другу. Входная дверь осталась приоткрытой, и я увидал, как он всовывает ключ в замочную скважину одной из комнат первого этажа.
Теперь я знаю, где он живет. Я страшно разволновался. Сердце отчаянно колотилось и готово было выпрыгнуть из груди, господин комиссар. Надо было успокоиться. Мне нужен был холодный рассудок, чтоб исполнить свою миссию. Я не вошел вслед за ним. По меньшей мере минут тридцать я пытался унять дрожь в руках. Скажу честно — мне не хватало смелости. А что, если он вооружен? А если будет сопротивляться? Я не очень-то сильный, вы же видите. И потом я никогда не любил драться, вообще боюсь насилия. В лицее, когда на меня набрасывались, я падал с первого удара и никогда не давал сдачи.
Внезапно я подумал, а вдруг это не он. Что, если я убью невинного человека? Конечно, я стал ужасно колебаться. Я бродил перед домом взад и вперед, уходил на тротуар, опустив голову, изо всех сил пытаясь прийти к какому-либо решению. Я уже совсем решил было отказаться от своей затеи и вернуться домой, когда поднял голову и вдали увидел Урсулу. Я тотчас же нырнул в подворотню. К счастью, в этом плаще и шляпе она меня не узнала. Я ужасно не хотел, чтобы она меня заметила, боялся, что она начнет задавать вопросы. Мне нужно было одному разрешить эту проблему и результат преподнести ей, как говорят, на блюдечке.