Застегнуться и поправить одежду он решил вне туалета. Несколько минут в нём дались непросто. То и дело накатывали волны тошноты. Придерживая штаны одной рукой, другой вытирая слёзы с лица, он вышел наружу, но едва не вскрикнул, когда сразу перед собой увидел наглаженного коротыша. Его появление было неожиданным. Звон вертолётных турбин не позволил расслышать его шагов, и ходил он, наверняка, тихо и осторожно.
— Будешь крайним, товарищ старший лейтенант? — спросил бронзовый истукан. Улыбка расплылась по его лицу. Ровные ряды белых здоровых зубов блеснули неискренностью. Так скалится хищник, предвкушая сочную на кровь добычу.
— Нет, — ответил Александр, застёгивая ширинку. — Теперь крайним будешь ты.
— Да? — с наигранным изумлением переспросил коротышка, обходя Левченко и открывая дверь в туалет. — А я думал — занято.
Он постоял пару секунд, заглядывая внутрь клозета, затем отшатнулся, отмахиваясь руками от зловония, как от мушиного роя. Мух же на самом деле не было. В такой ядовитой атмосфере они бы не смогли выжить.
— В хороших домах в такие места ставят слив и вентиляцию.
Хмыкнув, Саша, стал подниматься на холм, поправляя одежду, разгрузку и проверяя по привычке оружие.
— Постой, лейтенант! — окликнул его коротышка. Левченко сделал вид, что не расслышал и продолжал идти дальше.
— Товарищ старший лейтенант! Левченко! Саша остановился и обернулся. Малыш стоял на краю оврага и справлял малую нужду. Струя ме
талась из стороны в сторону, рассыпаясь на солнце искристым веером.
— Мне надо с тобой поговорить, товарищ старший лейтенант. По службе. Ты на место Кадаева?
— Вместо Кадаева, — поправил Левченко.
— Пусть будет «вместо», — согласился коротышка. Он говорил, повернув голову набок, при этом не без удовольствия, как было видно, управлял струёй мочи. — Подойди. Не хочу кричать.
Вертолётные турбины выходили на номинальную мощность, и во время разговора приходилось повышать голос. Левченко сделал пару шагов к незнакомцу, удивляясь, как может в таком маленьком человеке уместиться столько влаги.
Не отрываясь от «дела», малыш протянул на руке в сторону Александра расстёгнутый бумажник. Бумажник был на длинной цепочке, одним концов уходивший в карман. На одной половине бумажника красовалась неведомая красивая бляха из белого металла, украшенная незамысловатым эмалевым рельефом, какими–то цифрами и буквами. На другой стороне, под прозрачной плёнкой кармашка, лежало раскрытое удостоверение с фотографией владельца. Александр успел прочитать «майор Супрун Владимир…» и странную аббревиатуру из трёх прописных литер, прежде чем диковинный документ отправился обратно в карман владельцу.
— Здравия желаю, товарищ майор.
Супрун попрыгал, застегнул ширинку и, развернувшись, протянул руку, чтобы поздороваться. Саша поднял свои руки, показывая, что можно обойтись без рукопожатия.
— Гигиена? — улыбнулся майор. — Уважаю. Но я не брезгливый.
— После триппера или дизентерии это обычно проходит.
–
Да? — с демонстративной простодушностью спросил новый знакомый. — Как–то не подумал. Были случаи? Реально?
— Если есть инфекции — значит реально.
— Ты в этом смысле! — улыбнулся майор. — Пусть будет так. Мы, фээсбэшники, люди не гордые.
— «Фээсбэшники»? Мне это ни о чём не говорит.
— Александр лишь сдвинул плечами.
— КГБ? — добавил Супрун.
— Припоминаю. Но…
— Да, теперь так.
— И что от меня ФСБ надо?
— Да, в общем–то, ничего нового: послужить отечеству.
Александр улыбнулся, перекинул автомат в другую руку, развернулся и пошёл к площадке.
— Я этим уже занимаюсь, — бросил он на ходу.