Сазонов остался с Левченко, но стоял немного поодаль. Супрун ушёл к своим «арабам». Александр видел, как к нему подошёл командир таджикского отряда и стал что–то доказывать майору, для убедительности, или плохого знания русского языка, использовал невероятно разнообразную жестикуляцию. Безусловно, что они были давно знакомы, и о предмете оживлённого разговора можно было и не гадать. Офицер таджикской армии явно пытался доказать, что Левченко был не прав.
— Старается, — с досадой вздохнул Виталий. — Будь осторожен, тебе это просто так не спустят. Они умеют на мозг капать. Завтра и Отряд и бригада будут поставлены на уши.
— Завтра и будем думать.
— Я к тому, что будь осторожен. Они могут и по месту крепко достать. У них, что не родственник, так на той стороне, а если брат, так душман.
— Виталий Семёнович, если ты хороший командир, ты бы тоже не
дал в обиду своих солдат? Сазонов улыбнулся.
— А ты думаешь, почему я здесь уже год торчу и отпуск только в редких снах вижу? Я и в отряде, и в бригаде был–то последний раз одиннадцать месяцев назад.
— Ссыльный значит. Тоже подпортил физиономию кому–то из дружественной армии.
— Нет. Моих не трогали. Ну, чтобы так в открытую и нагло… Нет, такого не случалось. Я написал рапорт на имя командира отряда, что меня на этой базе постоянно хмурят, как могут: мяса не довесят, сухих пайков не досчитаюсь, патронов, мин, топлива не дольют.
— И как решилось?
— Налетели на трёх вертушках. В одной комплект таджикских братанов, в двух наши. Комиссия. День проверяли документацию, ведомости и так далее. Зае…ли — одним словом! Через неделю сообщили выводы комиссии: халатное отношение к государственному имуществу, нарушение правил и условий хранения… Ну, в общем, известная чушь! Мне взыскание, Кадаеву тоже. Мы потом с ним поцапались из–за этого. — Сазонов вздохнул. — Вот, только помириться не успели.
— И много тебе таджики должны?
— Если брать в расчёт топливо — за год около шести тонн.
Саша не выдержал и присвистнул.
— Ах…ть! Сейчас тоже заправлялся?
–
А как же! Если бы вы не прилетели, я не имел права здесь оставаться. Надо возвращаться на базу. Заправил броню.
— Харчи?
— Макарон взял. Сушёной картошки. Яичный порошок. Блинную муку и сухое молоко. Консервы пока есть в запасе. Обещали две тушки баранины, но говорят, что не доставили. Я думал, что ты привезёшь. Да, и в том, что взял, тоже все целки на мешках сбиты. Они что делают: вскрывают мешки, отсыпают себе сколь хотят, а потом заклеивают тестом. Ни одного мешка целого! И довезти не можешь — рвутся и высыпаются.
— Мне дали только рыбные консервы, селёдку, муку, сухофрукты. Свежих продуктов нет. Сказали, что здесь на базе обеспечат всем необходимым.
— За деньги эти абреки обеспечат тебя не только бараниной, но и медвежьим мясом!
–
Не едал.
— Зря. У нас за Уралом неплохо умеют готовить.
— Хм… Сколько нам в баки не долил дружественный таджикский народ?
— У них бакшиш постоянный: пятую часть они «списывают» на ведение личного сельского хозяйства.
–
Понял. — Он кивнул в сторону бойцов: — Здесь какой взвод: Первый или Второй?
— Первый, — ответил кто–то из солдат.
— Кто командир взвода?
Вышел плотный, сбитый малый в маскировочном халате и с «отточенной» панамой на голове. Он особо ничем не отличался от других солдат по форме, кроме того, что на его панаме красовалась офицерская полевая кокарда.
— Я! Старшина Костюк, товарищ…
— Старший лейтенант. Ты командир взвода?
— Так точно, командир.
Саша вопросительно посмотрел на Сазонова.
–
Из кадровиков только мы с тобой. Костюк второй год на сверхсрочной. Он наш сапёр. Знает дело на зубок, и обучил пару ребят.
— Понял. Спасибо. Костюк?
— Я, командир.
— Стать в строй, — сказал Александр и осёкся. Вряд ли это было похоже на строй. Бойцы стояли просто группкой, настороженно наблюдая за своими командирами.
— Есть!
— Слушай, Костюк. Ты скажи бойцам, чтобы они привели себя немного в порядок. Прибыл ваш новый командир, а вы, как цыгане в таборе! Я всё прекрасно понимаю, и парада от вас не требую. Но подтянуть штаны, отряхнуть пыль с обуви, заправить майки же можно! Ну, что мне тебе, опытному бойцу, это рассказывать?
— Не надо, командир. Я понял.
— Минута времени, Костюк!
— Есть минута, командир!
Пока солдаты приводили себя в порядок, Левченко подошёл к Сазонову.
–
Слушай, Виталий Семёнович… Я смотрел списки личного состава роты. Там числятся командирами взводов два лейтенанта. Один Томин, второй Тихомиров. Костюк должен быть замком. Я так понял, что лейтенанты забили на службу.