— Неприятный тип, — скривился Сазонов. — У тебя с ним дела?
— Да, есть кое–что. Потом поговорим. На базе. Без тебя не обойтись.
— Подписался?
Саша не торопился с ответом. Он покачал головой.
— У меня выбора не было.
— Плевать, Саня! Шли его на х… по ближайшему вектору! Проблем нахватаешься — и только. Ладно, сядем, помозгуем потом.
— Да… Ты слышишь, шашлычком тянет.
Они остановились. У мангала таджиков царило оживление. Дурманящий дым стелился над окопами, дразнил обоняние, заставлял зло ворчать желудки. Рядом, в окопе, сидя на корточках два таджика играли в карты и щёлкали семечки. Шелуха устилала дно окопа, налипла гроздями на оголённые тела солдат. По всему было видно, что игре в карты они посвятили не один час.
— Эй, бойцы! Если кто из вас разыщет и позовёт вашего командира, тому ничего не будет.
Таджики переглянулись, затем стали о чём–то оживлённо спорить на своём родном языке, время от времени указывая на подошедших офицеров. Левченко и Сазонов с нетерпением переминались с ноги на ногу.
— Это надолго, — вздохнул Виталий.
Александр спрыгнул в окоп, прямо на засаленные карты. Таджики вскочили и отошли на пару шагов от офицера.
— Мне повторить, или сразу приступить к вашим проблемам?
— Счазе, — бросил один из солдат, и медленно пошёл по окопу, загребая босыми грязными ногами пыль. Он шёл вразвалочку, плюясь шелухой, и постоянно ныряя руками в карманы своих закатанных до колен штанов за новой порцией семечек. Семенами он снабжал рот в две руки. Это получалось у него весьма ловко. Едва одна семечка проваливалась в ротовое отверстие, как вслед ей уже летела другая. И в короткий промежуток между подачами, изо рта успевала вылететь пустая кожура. Это было мастерство, по скорострельности которому запросто «василёк». Всем своим видом он демонстрировал, что весьма неохотно выполняет неожиданное поручение, и вовсе не торопится угодить шурави, который так оскорбительно поступил с его земляками.
Второй таджик так и сидел на дне окопа, задрав голову, и смотрел на офицера, затем с силой толкнул того в колени.
— Атади, да?
— А! — наигранно спохватился Александр, и отступил на пару шагов, сходя с замызганных игральных карт. — Прости, дорогой, что прервал ваш досуг.
— Иди, да? — таджик пренебрежительно махнул куда–то в сторону, давая понять, что аудиенция закончена.
— Как скажешь, — наступив на плечо таджику, используя того, в качестве ступеньки, Александр легко выскочил из глубокого окопа. Таджик встал на ноги и что–то начал кричать, возмущённо размахивая руками. Его собратья, как суслики повысовывались из нор, уставившись на офицеров и причитающего солдата. Холёное загорелое тело бойца дребезжало запасами жира на животе, плечах и спине.
Саша извинительно развёл руками, мол, извините, я здесь ни при чём, и о чём кричит этот человек — понятия не имею.
— О чём это он? — спросил он своего спутника.
— А х… его знает, — отмахнулся Сазонов. — У меня от их тарабарщины голова болит. Аллергия, наверное.
— Как гиены, — сказал Александр, осматриваясь. Таджики медленно вылезали из своих окопов. Медленно, не торопясь они приближались к офицерам, оттопыривая дутые животы и держа руки в карманах. — Видел когда–то в «Мире животных» у Дроздова.
Он услышал, как щёлкнул предохранитель на автомате Виталия.
— Ну–ну, Веталь, тихо… Успокойся. Ничего нам не будет. Мы же никого не обидели. — Александр говорил тихо, положив руку на автомат товарища.
— А ну их, ссук! Сейчас они нам шурави, а ночами стреляют по заставе, да прощупывают минные поля, ища проходы.
— Вот, ночью и отводи душу. Кстати, и главная гиена бежит. Как у них просто разворошить рой!
— Очень просто.
Таджикский офицер бежал буквально. Он, как и большинство его подчинённых, был обут во «вьетнамки», что мешало ему бегать нормально. Он загребал ногами, поднимая облачка пыли. В этот раз он накинул на голый торс китель, который ничем не отличался от известного советского, солдатского парадно–выходного кителя. Разница была в странных значках на груди, каких–то вышивках на петлицах, странных узелках на погонах, и ярко–белого аксельбанта, сплетённого из парашютных строп, как это обычно делали дембеля.
— Э-э! — ещё не добежав к офицерам, заблеял таджик. — Зачем, дарагой, так? Спокойна нада. Тиха нада, да?
— Да? — в тон переспросил его Александр. — А я что — да?