Выбравшись наверх, став на колено, он стал осматриваться. Сердце немного успокоилось, и он расслышал, как где–то внизу, там у ручья кто–то быстро идёт. Наверняка это был Савченко. Когда слева от него, сухо крякнув, подлетел камень, Саша вздрогнул. Ему даже показалось, что он слышал тяжёлый удар, словно кто–то ударил по этому месту кирпичом. Ощупав рядом с собой поверхность дороги, он не обнаружил рядом с собой никаких больших предметов. Второй удар пришёлся по скату дороги почти прямо перед ним. Один из выбитых камней с силой ударил по голени. Упав на бок и схватившись руками за ногу, Александр покатился по дороге, не стесняясь кроить темень ночи отборными матами.
Лишь спустя несколько секунд он успокоился и с ужасом осознал, что от удара, от боли выронил оружие, и что, наверняка, это были не камни, а удары тяжёлых пуль о дорогу. Что это могло быть? Ведь не было слышно выстрелов!
Догадка обожгла сознание ужасом: «винторез»!
Небольшая штурмовая винтовка с интегрированным глушителем, который делает звук выстрела совершенно неслышным в такую ветреную и дождливую ночь. Стрелок наверняка оборудовал своё оружие прицелом, позволяющим стрелять в тёмное время суток. Те пули, которые определил Александр упали совсем рядом. Страшным в этом оружии было то, что для стрельбы из него использовались тяжёлые девяти миллиметровые пули весом почти в шестнадцать граммов. Летя на дозвуковой скорости, такой снаряд запросто пробивал любой бронежилет и наносил тяжёлые увечья. Если у твоего противника был «винторез», на милость с его стороны надеяться не приходилось. Попадание в руку и плечо с двухсот метров могло убить жертву ампутацией, сильным кровотечением и болевым шоком. Если же пуля попадала в корпус… Об этом лучше не думать.
Распластавшись на дороге, Александр стал ползать, стараясь нащупать автомат. Ему повезло и оружие он нашёл быстро, затем стал отползать в сторону, чтобы укрыться от ночного снайпера где–нибудь среди камней на обочине.
Необходимо было что–то срочно предпринять. Прежде всего, предупредить Шевалье, который в этот момент должен был уже взбираться на этот холм по дороге, с тяжёлым пулемётом в руках.
Проглотив первый приступ ужаса, Александр быстро стал спускаться по обочине дороги, нащупывая себе путь ногами, среди камней. Через минуту он услышал чьё–то тяжёлое дыхание.
— Шевалье?
— Ты, старлей?
— Снайпер, Шевалье! Сюда, быстро! В камни!
Опытного бойца дважды просить не надо было, и тяжёлое тело Савченко рухнуло на камни рядом со старшим лейтенантом.
— От б…ть, сука! — прошипел солдат, доставая из–под себя большой круглый камень и отбрасывая его в темноту. — Наверное, ребро поломал! Сука, о камень…
Он закашлялся, провёл рукой по губам и приблизил её к губам.
— Точно, сука, сломал ребро, — прошипел он, снова кашляя. — Кажется, лёгкое пробил.
— Снайпер, Женя. Снайпер нас пасёт.
— Та ну нафиг, командир. «Плётку» бы мы услыхали сразу… Б…ть, как же больно!
— Уходить надо, Женя. Ты как — идти сможешь?
— Смогу, б…ть!
— Так по краю и по…
Два мощных взрыва полыхнули где–то дальше по дороге. Двойная яркая вспышка озарила дождливую ночь, затем тряхнуло землю, и лишь затем докатился рокот взрывов.
— Что за хрень?!
Они приподняли головы из укрытий, стараясь рассмотреть то место, где прогремели взрывы. Оттуда, из жадной на ужас темноты, донёсся протяжный, надрывный крик, за ним ещё один.
— Наши на мины нарвались, — выдохнул Шевалье, снова заходясь в кашле. — Ишаки орут.
Раздалась пара одиночных выстрелов. Крики смолкли.
— Надо туда идти, — сказал Александр. — Так и пойдём здесь по краю, чтобы снайпер нас не перещёлкал. Не «плётка», Женя, у него — «винторез».
— Сука!
Солдат поднял голову над канавой и осмотрелся.
— Ладно, старлей, не хипишуй. Я сейчас этому стрелку немного смажу картинку.
Шевалье перевернулся на спину и стал шарить руками у себя по карманам. Затем он достал осветительную шашку, зажёг её, и пока она не разгорелась, коротко размахнувшись, бросил её вниз со склона, на дорогу к ручью.