принять Присягу «на вирнисть витчизни». Но, что было делать с той присягой, которую он дал раньше, той стране, которой уже и на картах не было. Государства не было, а присяга была. Одна на всю жизнь.
— У нас несколько Савченко, — поднял удивлённые глаза капитан.
— И все Евгении, по батюшке Васильевичи? — перекривил его удивление Александр.
— Нет, конечно, — обиделся офицер. — Такой один. Какого года рождения?
— Не имею данных.
— И вы утверждаете, что были его командиром?
— Да. Всего несколько часов.
— Что от нас–то хотите?
Тупиковый вопрос. Саша с раздражением встал, рассыпая тихим шепотом матерные слова, коря себя за глупость. Он вышел из кабинета, и, нащупывая в карманах сигареты, вышел во двор. Была весна. Ранняя, тёплая. На небольшом дворе, гомоня, пестря гражданской одежонкой, толпились призывники. Их было мало. Слава Богу, почему–то подумал Александр.
— Александр…
Он обернулся. Перед ним стояли подполковник и тот самый холёный капитан.
— Извините, не знаю, как вас по отчеству, — сказал подполковник.
Саша молча достал удостоверение и предъявил его офицеру в развёрнутом виде.
— Здравия желаю, Александр Николаевич, — поздоровался офицер и представился: — Подполковник Захарченко, военком.
— Здравия и вам, товарищ подполковник.
— Капитан Лахута коротко рассказал мне о вас и вашей проблеме…
— Моей проблеме? — удивился Александр.
— Извините, я не правильно, наверное, выразился. Вы не могли бы пройти в мой кабинет?
— Вы приглашаете?
— Да, конечно, — почему–то смутился подполковник. — Есть разговор. Угощу чаем.
— Щедро. С удовольствием.
В кабинете военкома было светло и прохладно. Работал кондиционер. Чай был горячим и отменным.
— Здесь такое дело, Александр Николаевич, что судьбы многих наших призывников мы не можем выяснить после известного вам Беловежского соглашения. Будем рады любой полезной информации. Что вам известно о судьбе ефрейтора Савченко?
— Мне бы хотелось удостовериться, что мы говорим об одном и том же человеке, — ответил Александр. — Ефрейтора Савченко я не знаю. Мне известен сержант Савченко.
— Хорошо, — произнёс военком, и заелозил по столу компьютерной «мышкой». Через минуту, стоящий на столе принтер вытолкнул из своего зева лист бумаги, который военком протянул Александру.
Кроме кратких биографических данных были распечатаны три фотографии. С одной на Александра смотрел какой–то испуганный пацанёнок лет семнадцати–восемнадцати. В нём было сложно узнать Шевалье. На другой, в форме солдата СА, тот же самый пацан, но куда более серьёзный. Такие фотографии делали сразу после принятия Присяги. Известный Александру Шевалье был старше тогда лет на семь… Хотя, какая–то схожесть всё–таки была. Третья фотография была групповой и плохого качества. Наверное, её сканировали с плохо закреплённого реактивами оригинального фотоснимка.
— Крайний слева, с ПКМ, — подсказал военком. — Это они в ДРА.
— Где в Афганистане он проходил службу? — спросил Александр. — На этом листе нет данных.
— Да, конечно. Это уже «Личное дело». Сами понимаете.
— Мне, в общем–то, товарищ подполковник, всё равно…
— Нет, вы не правильно меня поняли. Я не могу дать вам «Личное дело» для ознакомления, но кое–что сказать могу. Эта фотография сделана сразу после того, как они прибыли в ДРА для выполнения интернационального долга. Они только что окончили школу сержантов.
— Служил в Комендантской роте К..?
— Да… У него были там какие–то неприятности. Сейчас об этом мало кто помнит.
— Мне это известно.
— Перед демобилизацией подписал договор на сверхсрочную службу. Через несколько лет продлил контракт. Затем прибыл в Украину, получил гражданство, восстановился на второй курс нашего педагогического университета, где до призыва проходил учёбу… Вот, собственно, и всё, что нам известно.
— Был отчислен за неуспеваемость.
— Да, — подтвердил военком. — Мы хотели предложить ему контрактную службу в армии, но он куда–то выехал. Это вся информация, которой мы обладаем. Я так понял, что вы, Александр Николаевич, хотели нам что–то сообщить? Мы говорим об одном и том же человеке?
— Да, — согласился Александр. — Теперь я уверен в этом.
Он достал из кармана небольшую плоскую коробку, подержал её в руках, прежде чем открыть.
— В «деле» есть какая–то информация о наградах? — спросил он.
— Да. В ДРА был награждён медалью «За Отвагу» и орденом «Красная звезда»…