Но ответ не заставил себя ждать. С улицы в окно протиснулась уродливая козлиная морда. Острые зубы, расщеплённые рога в виде пил, красные глаза. Видать, после смерти Велерада трансформация зверухи не пошла вспять. Только шерсть отросла и всё, а нет, не всё…
— Жра-а-ать! — проблеял козёл, повергнув меня в шок.
— Почему ты ещё не прибил эту скотину⁈ — рявкнул я, представляя, что будет если Квадрицепс ворвётся в Дубровку, а мы уже, собственно, в центре поселения!
— Виктор Игоревич, он мирный! Просто немного изменился… — вступился за друга лягушонок.
— Немного? Да он выглядит страшнее, чем адские гончие! Если эта пакость навредит хоть кому-то из наших…
— Я за него ручаюсь! — всполошенно выкрикнул лягух и добавил. — Он стал ещё полезнее. У Квадрицепса появились задаткви разума, а ещё… — Лягух раздумывал, нужно ли мне знать о этом «ещё» или нет. — Он огнём харкваться умеет. Вот…
— О, боги… Мало мне эскадрона гарпий, так теперь ещё и плотоядный козёл? — вздохнул я. — Чёрт с тобой, пусть остаётся, но в случае чего…
— Я понял, — повесив голову, сказал лягух. — А ещё я хочу сложить полномочия. Я единственный, кто не смог убить ни одного демона.
— Отставить! Ты доблестно бился с генералом, вон, вижу, кожа до сих пор ещё не зажила от ожогов. Полномочия он сложить решил. Ишь, чего удумал. А Дубровку кто защищать будет? Козёл твой?
— Есть отставить, — улыбнулся лягух и приложил руку к голове, заставив очнуться Антипа.
— К пустой голове руку не прикладывают, идиот зелёный. Кхе, кхе, — закашлялся глава воронов. — Виктор Игоревич, я здоров. Готов вернуться…
— Что ж вы такие шустрые? Один полномочия складывает, второй не успел очнуться, уже в пекло готов броситься. Полежи, отдохни пару дней. Гантулга подменит. Да?
— Так точно, ваша светлость, — улыбнулся монгол.
— Кстати, а ты почему ещё здесь? — хмыкнуля и строго посмотрел на Гантулгу.
— Так это, уши грею. На фокусы смотрю, — усмехнулся монгол и рванул на выход в тот самый момент, когда я потянулся за подушкой, чтобы огреть его по голове.
— Шустрый, зараза, — довольно сказал я. — Квазар, Ода, отправляйтесь к двери. Антип, выздоравливай. Что-то мне подсказывает, что дверь ещё откроется, причём без нашей на то воли.
— А я говорил, что не нужно туда лезть! — выкрикнул Гантулга, просунув голову в дверь и тут же вскрикнул от боли. Лоза выросла прямо за его спиной и со свистом приложила по пятой точке. — Ай! Да всё, всё! Я ушел уже!
— Ушел он. Зараза ушастая, — ухмыльнулся я и направился на выход.
Степан последовал за мной.
— Виктор Игоревич, что насчёт Юлии Сергеевны? Я видел этих существ. В случае повторного нападения…
— Степан, спасибо тебе. Если бы ты не вытащил меня с поля боя, то, возможно, я бы уже был мёртв.
Смерть не должна тебя страшить! Мёртвые не знают страха, боли, жалости, сожалений. Всё это нам чуждо. Спасись сам и даруй спасение этому жалкому старику.
Я встряхнул головой, прогоняя наваждение. Я уже зарекался не использовать сердце проклятого, но в пылу боя с Львовичем нарушил своё же обещание. А во время битвы с генералом рогатых, так и вовсе не было выбора. Проклятье.
И это при условии, что у меня девятый уровень магии! Но даже так я не смог противостоять демону. Если бы у меня не было сердца проклятого, то сейчас бы легионы Абаддона маршировали по Дубровке. А если бы я сдался на волю хора мёртвых, то уже бы сам сравнял Дубровку с землёй, обратив всех жителей в нежить.
Ха-ха. Опять прошел по грани? Только что-то мне сейчас не смешно. Точнее, смешно, но это смех висельника. С другой стороны, можно порадоваться тому, что все живы, возможно ненадолго, но живы. А ещё у меня есть Фервилад, который явно эволюционировал, пожрав душу демона.
— Виктор Игоревич. Виктор Игоревич! — позвал меня Степан. — Вы уже минуту не реагируете, — сказал он, видя, что я опомнился.
— Да. Прости. Утонул в мыслях. Насчёт Юлии не переживай. Я сам с ней поговорю и отправлю к отцу. А пока мне нужно в лабораторию.
Инфернальный план.
Осколок уничтоженного мира Дразург.
Крепость Агония.
На стенах чадили факелы в виде черепов. Здесь были как человеческие черепа, так эльфийские, гномьи, демонические, черепа животных и многих других видов. Все они были трофеями Абаддона. Они взирали с высоты, выбрасывая пламя из глазниц. Смотрели черепа на несчастного человека, корчащегося от боли.
— Ты слышишь? — спросил Абаддон у Валерьяна Геннадьевича.
Прадед Василия висел на крюках и улыбался.
— Слышу, как твоим легионам дали по шапке. А-ха-ха! Надрали задницу великому Абаддону! Снова! Вот хохма! — развеселился старик.