От этих слов у Махаонова даже в голове прояснилось.
— Фьёрентина, говоришь? — прошипел он. — Иван. Собери тридцать лучших бойцов. В три часа утра они должны стоять у входа во Фьёрентину. Одежда повседневная, никаких опознавательных знаков моего рода быть не должно. Понял?
— Так точно, ваше благородие, — протянул охранник и направился на выход.
— Я снесу эту забегаловку к чёртовой матери. Прошка, мать твою! Коньяку, говорю, налей! — рявкнул Махаонов, ударив кулаком по столу.
Свадьба Аникеева гремела на весь Иркутск. Знатные гости, салюты, алкоголь лился рекой, красотки отплясывали на танцполе, а после уезжали с кавалерами в номера. Евлампий напился до потери сознания, и невесте пришлось обратиться к владельцу ночного клуба Фьёрентина.
— Тихон Тихонович, можете сделать так, чтобы мой… — невеста гневно зыркнула на Евлампия, мирно лежащего на столе. — Чтобы мой муж протрезвел. И как можно скорее. Свадьба заканчивается, а ему ещё супружеский долг исполнять. Думаю, вы меня понимаете.
— Разумеется. Сделаю всё в лучшем виде, никто даже не заметит пропажи жениха. — Улыбнулся Тихонович, вышел в центр танцпола и громко хлопнул в ладоши. — А теперь — конкурс! Чей танец будет самым зажигательным, тот получит от меня лично три ящика коньяка!
Народ оживлённо зашептался и потянулся на танцпол — отплясывать до упаду. Ведь коньяк с Дубровских виноградников было сложно достать, а качество его было выше всяких похвал. Ради такого можно и поплясать, тем более, что все знатные гости уже напились до потери всякого стыда. Одним словом, свадьба проходила отлично!
Всеобщим весельем и воспользовался Тихон Тихонович. Закинул жениха на плечо и отнёс в морозильную камеру. Каких-то десять минут, и жених трезв, как стёклышко! Да, возможно, отморозил почки. Но на качество брачной ночи это никак не повлияет.
Невеста была чертовски признательна и даже оставила пять тысяч рублей в качестве благодарности. Свадьба завершилась, и гости потихоньку потянулись на выход.
— Тихон Тихонович, никогда бы не подумала что наша морозилка может работать в режиме вытрезвителя. Хи-хи, — засмеялась официантка, убирая со столов.
— Ещё как может, — усмехнулся Тихонович. — А ещё нам оставили чаевые. — Он достал из кармана пачку купюр и потряс ими в воздухе. — Вы, ребятки, получаете за сегодняшнюю ночь по месячному окладу. Молодцы, отлично сработали.
Официантки и бармены поддержали эту новость радостным улюлюканием. Да, все устали, но работали слаженно и теперь получили за это заслуженную награду.
В течении часа персонал закончил уборку и потянулся по домам, оставив Тихоновича закрывать заведение. Продубровский выпил рюмочку беленькой, чтобы лучше спалось, и направился к выходу, когда внутрь ввалились тридцать здоровенных лбов.
— Мужики, клуб закрыт, — спокойно сказал Тихонович.
— Вот тут ты прав. Теперь твой кабак закрыт навсегда, — ухмыльнулся огромный детина с уродливым шрамом на виске.
Махаонов Феофан Борисович проводил взглядом своих бойцов, а когда они зашли во Фьёринтину, вышел из машины и закурил. Настроение было отличное.
— Приятно раздавить мелкую мошку, — прошептал Махаонов, выпустив облако густого дыма.
Его слов никто не слышал, так как водитель отправился на погром вместе с охраной. На небе светила яркая луна, а на улицах стояла могильная тишина. В кабаке раздались крики, глухие удары и звон бьющейся посуды. Эти звуки стали музыкой для ушей Махаонова.
— Отлично. А потом спалим эту халупу вместе с её хозяином, — улыбнулся толстяк и швырнул тлеющий бычок в темноту.
Внезапно всё затихло. Махаонов подождал пять минут, ничего не происходит. Ещё пять. Тишина…
— Проклятые идиоты. Решили вынести кассу и винный погреб? — вздохнул Феофан Борисович и сам направился во Фьёрентину. — Ну и какого хрена вы так долго во…
Махаонов начал с возмущений, но тут же замолчал и рухнул на пол, так как ноги внезапно перестали его держать. Пол и стены были залиты кровью его бойцов. В центре зала стоял Тихон Тихонович и пытался оттереть новенькую рубашку от пятен крови.
— Вот ты свинота непонятливая. Я же тебе говорил, что сверну шею, если решишь козни строить, — сурово сказал Тихонович и направился к Махаонову.
— Я-я-я… — задохнулся от ужаса барон. А когда Тихоновичу оставалось сделать лишь шаг до него, заголосил, срывая глотку. — Убивают! Полиция-я-я!
Забрав снаряды в КБД, я решил закинуть их на фронт, но почувствовал вибрацию мобилета. Пришло личное сообщение.
Тихон Тихонович: Племяш, нужна твоя помощь. Кажется, я прибил одного аристократишку.