— В каком смысле? Ведь мне присягнули на верность ещё… — начал было перечислять я, но Юля меня прервала.
— Это всё не то. Я говорю тебе про кровную родню. Роду нужны люди, а я при всём желании одна много не нарожаю, — сказав это, она побагровела от кончиков ушей до пальцев на ногах. — Я просто хотела сказать, что тебе нужно много жен, для того, чтобы род рос и процветал.
Признаться честно, я чертовски удивлён. До этого момента я считал что Мышкина собственница и порвёт глотку любому, кто посягнёт на право быть со мной. Но после такого акта самопожертвования я даже и не знаю, что думать. Юля, видимо, заметила замешательство на моём лице и продолжила:
— Как и сказал Тихонович, многожёнство распространено в империи. Да и меня с детства учили тому, что мужчина — это не собственность женщины. Я считаю, что ты можешь… — сбивчиво говорила она, пока я не прижал её к себе.
— Давай, я сам решу что я могу, а что нет. А ты просто будь рядом.
— Хорошо, — прошептала она и уткнулась в мою грудь носом.
Хммм. Продлить род? Взять десяток жен? Признаться, я не задумывался об этом. Когда я был друидом, вокруг было полно опасностей и заводить семью казалось гиблой затеей.
А сейчас я попал в тело юнца, и постоянно сражаюсь с бесконечными угрозами. И этому не видно ни конца, ни края. Может, и правда завести семью? В Дубровке им будет безопасно. Может. Но пока нужно поужинать, поспать, а к утру ядро маны заполнится, и я смогу наведаться к одним гостеприимным азиатам.
Краков, столица австрийской части Польши.
Герцог Краковский сидел в пышном кресле у камина и с хмурым видом читал газетные сводки. Какой-то наглый репортёришка посмел назвать его «худшим правителем Польши за все времена». Определённо это была заказная статья, но от этого было не легче.
— Сукин сын! Мы потеряли десяток контрактов и я сразу стал худшим? А вы забыли про сельскохозяйственную реформу? Забыли, из какого дерьма я вытащил страну⁈ — выкрикнул он и гневно швырнул газету в огонь. — Вот она, благодарность! После двадцати лет процветания — небольшая просадка в экономике, и всё! Худший, мать его, правитель.
На крики герцога прибежал дворецкий и тактично постучал в дверь.
— Ваше высочество, разрешите войти?
— Входи! — недовольно рявкнул герцог и скрестил руки на груди.
В комнату впорхнул дворецкий, наряженный в зауженные брюки и щегольской жилет. Подкрученные усики, напудренные щёки и кудрявый парик тоже были на месте. Он поклонился и спросил:
— Я услышал какой-то громкий крик. Могу чем-то помочь?
Услышав это, герцог удивлённо посмотрел на дворецкого.
— Я в своём родовом замке и делаю то, что посчитаю нужным. Хочу ору, хочу не ору. Это не твоё дело.
— Вы правы, ваше высочество. И всё же. Могу ли я чем-то вам помочь? — невозмутимо спросил дворецкий, уже давно привыкший к подобным сменам настроения.
— Можешь. Скажи, как идут приготовления к упокоению Дубровского? — спросил герцог, расцепил руки и постучал пальцами по подлокотнику.
— С этим есть определённые проблемы. Дело в том, что наши шпионы не могут его найти. Он то появляется в одном из городов, то исчезает без следа.
— Идиоты, — буркнул герцог. — Пробовали применять поисковую магию?
— Разумеется, ваше высочество. Единожды мы смогли обнаружить след Дубровского в Иркутске, а после он опять исчез.
— Что за бред? Как это он мог исчезнуть? — возмутился Фридрих Август первый.
— Увы, этого мы не знаем. Возможно Дубровский использует специфические артефакты или ещё какие уловки. Но несмотря на то, что шпионы ещё не отыскали его, они раздобыли довольно занятные сведения. Недавно Дубровский победил в войне родов, где против него выступили десять семей. К слову, сил у Дубровского было значительно меньше, чем у его противников. Но это не помешало юному наглецу победить. Он не так прост, как кажется.
— А я и не думал, что этот ублюдок прост, — фыркнул Фридрих и добавил. — Продолжайте поиски. Как только обнаружите его, звоните мне в любое время дня и ночи.
Я проснулся от звонкого смеха Любавы. И нет, она не ошивалась в нашей спальне, а заливалась хохотом под окнами. Зевнув, я поднялся с кровати, напялил деловой костюм, который совершенно не сочетался с новыми ботинками, и выпрыгнул в окно. Я, конечно, не стал бы прыгать с третьего этажа в обычных условиях, но сегодня я почувствовал, что ядро маны наконец восстановилось, и я готов к новому безумию!
Приземлился я в метре от Оболенского, который травил байки моей названой сестрёнке. Видать, рассказывал что-то увлекательное, так как она залилась румянцем и с восторгом посматривала на него. Моё приземление их не испугало, а лишь слегка удивило.