— Племяш! Смотри чё есть! Я теперь полноценный Дубровский! Ха-ха! Даже руки и ноги из дуба! — Вопил он несясь мне на встречу. Он остановился в полуметре от меня и протянул руку, которую я тут же пожал. — Как теперь называется рукопожатие? — Спросил он ожидая что я вступлю в игру.
— Не знаю. Как? Дать краба? Схватиться за ветку? Дать пять? Не томи, говори в чём суть шутки.
— У меня дубовые руки. А значит рукопожатие называется не дать краба, а дать дуба! Ха-ха-ха! — Залился он смехом запрокинув голову назад. Таким весёлым я его ещё не видел.
Рядом со мной появился Гру и довольным тоном сказал.
— Я сделал всё, как и обещал.
— Спасибо блин. Поторопился ты немного. А я совсем забыл про бутылёк. — Сказал я показав собравшимся зелье исцеления.
— Эт чё? — Нахмурился Тихонович.
— Этот зелье может отрастить тебе руки из плоти и крови, а заодно вылечит все твои болячки.
— Ого. Хорошая штука. — Уважительно кивнул дядя и добавил. — Только мне без надобности.
— В смысле тебе без надобности? Давай ерундой не занимайся. Живые руки понадёжнее будут. И чувствительность опять-таки. — Возмутился я.
— А чего чувствительность? У деревяшек она даже повыше будет чем у твоих. К тому же деревяхи намного надёжнее. Смотри. — Бойко сказал дядя и зыркнул на Гру.
— Я готов. — Кивнул Гру выставив перед собой руку.
Дядя размахнулся, и со всей силы вмазал кулаком в ладонь бога. Удар оказался такой мощи, что мне по лицу хлестанул поток воздуха, несмотря на то что я стоял в паре метров от Гру.
— Я подумал что твой дядя не будет против получить немного усиленные конечности. — Скромно сказал Гру.
— Такими конечностями только камни колоть. — Оценил я и посмотрел на бутылёк. — Что ж, если Тихоновича всё устраивает, то я знаю кому зелье точно пригодится.
— Племяш, конечно, устраивает. Ты по сторонам то глянь. Видишь сколько баб красивых? И все они пялятся на меня. А знаешь почему? Потому что я дядя живого бога. Ха-ха! Да-да! Твой дядя пользуется свалившейся на тебя популярностью. Ладно, я пошел, меня ждут вон те кошечки. — Он указал пальцем на трёх айнарских красоток.
Дамы стояли в отдалении и строили глазки Тихоновичу. Ох, и народец. Ценят только силу. А дядя и силён как бык, так ещё назвался родственником бога!
Теперь за его генофондом откроется настоящая охота. Нужно попросить Евдакию чтобы не лечила его от венерических. По крайней мере сразу. Пусть прочувствует на себе последствия разгульного образа жизни.
Прогулявшись по лагерю, я не смог найти Тунгуса. Он как в воду канул. Вроде совсем недавно проповедовал, а теперь исчез. Поселенцы до сих пор смотрели на меня с благоговением, но без спросу уже не решались лапать. Видимо Тунгус напоследок наставил их на путь истинный, чтобы хоть как то смягчить мой гнев.
Не зная где искать этого скользкого типа, я остановился у его дома и призвал Михалыча с Клювиком. Коршун взмыл ввысь став моими глазами, а Михалычу пришлось стать моей собачонкой. Вломившись в дом Тунгуса, я порылся в его вещах и взял грязную рубаху.
— Михалыч, след! — Приказал я протянув медведю тряпку.
Косолапый брезгливо понюхал и поморщился.
— Да ладно! Когда это мы стали такими брезгливыми? Как людей пополам перекусывать, так дайте два! А как рубаху понюхать, так сразу фи, какая гадость? — Укорил я косолапого.
Михалыч фыркнул обдав меня горячим дыханием, поднял морду вверх принюхиваясь. Косолапый поводил мордой из стороны в сторону и рванул к дубраве Фозота. Но до поселения альбиносов мы так и не добрались.
Медведь остановился посреди зелёного поля и ковырнул лапой траву. Оказалось что траву подкопали и уложили сверху на доски, которые прямо сейчас летели прочь. Мелкий скунс выкопал себе убежище, думая что его никто не найдёт. Достав меч света, я сиганул вниз.
Узкий земляной коридор привёл меня к комнатке из которой доносился шепот:
— Тише ты! А вдруг не заметит и уйдёт? — Прошептал Тунгус.
— С чего ты взял что это Виктор Игоревич? — Спросила его пышная пассия.
Ответить он не успел. Я распахнул дверь и нахмурившись упёр руки в бока. В стенах убежища были вырыты ниши, заваленные продуктами, бутылками коньяка, тряпками и даже строительными материалами. Тунгус воровал всё что было не привинчено.
— Ваша светлость! Не велите казнить! — Завопил монгол и рухнул на колени широко распахнув глаза. — Я больше никогда…
— Помолчи. — Суровым тоном сказал я.
— Ага, ага. Молчу, всё. — Закивал он головой.