— Лауфман, — я с трудом села, — еще раз провалишься, вытаскивать не буду.
— Ты меня вообще-то столкнула, — он сердито посмотрел из-подо лба.
— Сам виноват. Нечего неожиданно останавливаться, — открестилась я от умышленной попытки утопить отраву всей моей жизни.
— Там тропинка. Через болото. Давай, вставай. Хватит на холодном сидеть.
Так, верните мне нормального Лауфмана, который не пугает меня заботой. А то сразу мысли нехорошие в голову лезут о завещании.
Прогулка и до этого далекая от оздоровительной, сейчас превратилась в опасную для жизни из-за уходящей из-под ног земли. Лауфман как героический первопроходец оказался в более выгодном положении, нежели я. Потому что там, где он ступал, я не всегда могла пройти. Кочки в ужасе сдувались и исчезали под водой.
— Фух, — я на четвереньках выбралась на твердую землю. — Надо написать в университет, как-то не так нас гоняли по физической подготовке.
— Давай, Вайнер, я в тебя верю, — снисходительно похлопал меня по голове напарник, — нам еще с непонятными мавками разбираться.
Я со скрипом соскребла себя с земли.
Домик больше напоминал сторожку охотника. Печка, лавка, стол и сундук. Немножко посуды и запас дров.
— Мавки любящие комфорт? — иронично фыркнул Лауфман.
Я представила полуразложившуюся с человеческим лицом сгорбленную фигуру, с шипами вместо позвоночника и перепонками между пальцев. Довершал картину огромный рот с множеством мелких зубов. Учитывая, что они не могут выйти на сушу и не имеют человеческой речи, вывод один — кто-то отлично дурит доверчивых феликтонцев.
— Сейчас мы посмотрим, какие тут тайны. — Светлый легким движением руки доказал — меч не только оружие, но и инструмент по вскрытию сундуков. — И что это тут такое?
Он извлек костюм темно-зеленого цвета. И странную маску больше похожую на рыбью голову.
— Надо провести в городе курсы, что ли, — пробормотала я себе под нос. — Чтобы знали, как выглядит настоящая нечисть. А лучше притащить наглядный образец.
— А к нам гости, — с добрым до озверения оскалом пропел Лауфман. И выскочил навстречу четверым мужикам с мечом наперевес. — Здрасти, а вы мавок случайно тут не видели? А то мы уничтожать их собрались.
Я оружием махать не стала, а только привалилась плечом к дверному косяку. И безголовому трупу понятно, что они сейчас отпираться будут. А нам-то всего и нужно, сделать им строгое внушение и… а дальше я не знаю. Как искать причину отсутствия магии?
— Господа, вы в курсе, что в Феликтоне проходят практику светлый боец, — Лауфман шутливо рассклаился, — и некромант? Нет? Поздравляю с новым знанием. Мавки опасная нечисть подлежит ликвидации. Мне продолжать? — Мужики затрясли головами. — Тем более теперь нет причин заниматься маскарадом. Конопли больше нет. Вы же из Нарвила? Вот всем это и передайте.
— Как нет?! — прохрипел один из мужиков, подозрительно шатаясь. Такой удар в самое сердце не каждый перенести может.
— Так нет, — пожал Лауфман плечами. — А мы есть. Поэтому дуйте отсюда домой.
Правда, мужики сразу оказались не способны бежать без оглядки, уж очень новость была шокирующая. Присели они в тенечке и загрустили.
— Кстати, господа, а почему вы сами за ней не могли приходить? Какая необходимость в мавок переодеваться?
— Тык это ж… чудище на болоте… огромное, словно два дома… такое «у-у-у» делает, — мужик потряс руками.
— Феликтонцы могут ходить, а других не пускает, — пояснил его собрат.
Мы с Лауфмоном дружно спрятали лица в ладонях.
— Тьма, — выдохнула я, не найдя подходящего ругательства.
— Я бы еще в кракена поверил. Но чудище…, - светлый растер лицо. — Морок? Но магии тут нет.
— Зато есть нечто, что ее всю съедает, — я окинула взглядом километры болота. — Быстрее всего, что-то мощное и древнее.
— Класс, — кислым тоном отозвался напарник. — Предлагаешь утопиться?
— Нет, раздеться. — Отстегнула ножны, скинула куртку и сама начала расстегивать пуговицы на рубашке.
— Эм, — Лауфман перехватил меч и сделал от меня шаг в сторону, — я в болото не полезу. Даже не надейся.
— Еще варианты? — Я скинула одежду. Мое бюстье было встречено улюканьем. Но одного ласкового взгляда хватило, чтобы мужики вспомнили о сохранности жизни и ломанулись в лес.
— Я тебя боюсь, — охрипшим голосом проговорил светлый.
— Бойся, — великодушно разрешила я. — Мне для нелюбимого жениха ничего не жалко. Только раздевайся резче, пока гнус окончательно не сожрал.
Лауфман робко коснулся пуговиц и нервно уточнил:
— Ты же сейчас не подкалываешь?