А Урсуле он подыскал надежного попутчика — все того же Жуана. Здоровяк неплохо заработал за это время, сходив с Суаришем к Цейлону. Там удачно продали ткани, привезенные из Гоа, закупили пряностей, чтобы везти их в Португалию. Ему можно было доверить Урсулу с ее состоянием. Женщина совсем не походила на полунищенку-полупроститутку, подобранную в Адене. Приличное платье, ухоженный вид, сдержанные манеры. Доброжелательность и дружеское отношение Андреса во время совместного путешествия возвысили ее в собственных глазах — не матросик подвыпивший, а ученый человек, врач, общался с Урсулой на равных. Теперь даже Жуану стало лестно ее внимание. Сначала Урсула хотела добираться в Лиссабон тем же путем, какой проделали с Глорией -через Аден, Суэц, Танжер. Но эта дорога, хоть и была короче, изобиловала пересадками. А значит, нужна была группа добрых попутчиков, чтобы не попасть в лапы разбойникам и не потерять драгоценный капитал. Жуан почти согласился, тайно лелея надежду на упрочение связи о Урсулой и завершение странствий покупкой таверны — одной на двоих. Но кого еще найти? И тогда Жуан пошел к Суаришу — пускай бы по старой памяти взял женщину на борт. Как полноправную пассажирку — она заплатит, не торгуясь. А что до порядка вокруг нее — Жуан берет ответственность на себя. Сам, мол, устроит Урсулу, сам опекать будет. Уговорил капитана, уговорил Урсулу — долог путь вокруг Африки, зато никто не позарится на шкатулку с монетами. Как поставят в Гоа под койку капитана, так в целости и сохранности извлекут в Лиссабоне.
И вот уже Андрес провожает Урсулу с Жуаном, Она, конечно, не смогла сдержать слез при расставании. Но опять шел дождь. Все были мокрыми насквозь. И казалось, что плакали все. Урсула подарила Андресу лекарство, на которое у него не хватило бы денег: тончайшую пластину серебра, уложенную между кусками шелковой ткани и вместе с ним свернутую в рулончик. Индийцы во время болезни съедали немного серебра, веря, что оно очищает тело от любой заразы. Теперь можно будет и это средство испробовать на Антонио и, главное, на Матвее, угасавшем свечой. Андресу нечем было отблагодарить Урсулу, кроме искреннего поцелуя.
В тот же день он дал отведать по клочку серебра Тони и Свешневу. Антонио морщился и даже позволил себе покапризничать: зачем, мол, мне это? Здоров уж... Свешнев проглотил же, как было велено, спросил:
— Может, еще?.. Я заплачу. У меня еще остались деньги.
— Подождем немного, понаблюдаем. Считайте, что все оставшееся ваше. Но как бы не стало хуже. Ни я, ни Нарада так и не знаем, что за болезнь вас точит.
Матвей был готов не только металлическую пленку — гвозди грызть, кору хинного дерева или муравьев вместо обеда есть, лишь бы подняться. Одна мысль о том, что дочь останется без поддержки в чужом краю, приводила его в ужас. Правда, Антонио, кажется, добр и порядочен. Но столь ли уж надежны его плечи, чтобы взять на себя груз ответственности за Машенькину жизнь? Или следует благодарить судьбу, пославшую хотя бы его? Матвей чувствовал, как иссякают последние силы — последние дни доживает он под солнцем, вернее — теперь — под проливными дождями.
Чем хуже становилось Свешневу, тем больше времени возле его постели проводил милосердный Уго де Касо. Он беседовал с Матвеем все о той же родине, дотошно выспрашивал о состоянии дорог, размерах таможенных пошлин, оформлении проезжих грамот:
— За сколько дней можно добраться от Москвы до Новгорода?
— Тут от месяца зависит, от погоды. По зимней-то дороге лошади идут ходко. На казенных весь путь — это пятьсот сорок верст — в трое суток преодолеть можно. За каждые двадцать верст шесть копеек платить нужно. Летом — дольше, поскольку дороги похуже и лошади — то на пастбище, то на пахоте... Не дождешься.
— Хорошо. А до Риги от Новгорода?..
— Напрямик — в болотах увязнешь, в лесах заплутаешь. Надо через Псков. Та дорога удобная.
Немного погодя, Уго переводил беседу в божественное русло, чтобы Матвей не заподозрил неладное. Потом, дома, добродетельный отец Уго скрупулезно заносил в тетрадь все добытые сведения. Но Матвей тоже был не совсем наивен. Догадывался из расспросов де Касо, что собирается кто-то из иезуитов в Россию. Матвею домой уже не вернуться. Так хоть, если не портить отношений с отцом-провинциалом, они доставят Машеньку в Новгород. Тяжело ей будет без родителей, но знакомых отыщет. Крестные, может, живы, в деревню к Таисье доберется, там пропасть не дадут. Главное — деньги есть. Отроет. Пусть и Антонио с нею будет. Жаль, правда, что — католик. Но, может, образуется. Новый дом построят. Что ж поделаешь, коли любовь? А чтобы не причинили вреда Машеньке, он придумал благодетелю-иезуиту рассказать о несметных сокровищах, упрятанных в тайном месте, о котором только дочь знает. Уго поверил. Почему бы и нет? Богатые товары, привезенные купцом в Индию, все еще ждали в специальном хранилище, когда перейдут они в полную собственность ордена. А пока: