Эти мысли промелькнули у меня в голове в мгновение ока, но я всё равно мысленно готовился к самому худшему. Потому как компания, похитившая меня, не внушала ни крошки доверия. Ну, ничего, они сами нарвались. Мои любимые не успокоятся, пока меня не разыщут… А когда разыщут – никому мало не покажется. Да и я не собираюсь вести себя, как покорная овца на заклание.
Эта мысль меня слегка успокоила, и резкий рывок вперёд, после которого я вывалился из портала на холодный каменный пол, я воспринял уже вполне спокойно. Ну, вот, опять всё ожидаемо – подвальчик без окон, наглухо запертая снаружи дверь и охапка гнилой соломы в углу. Прямо всё в лучших традициях тюремного минимализма – нет у людей фантазии, хоть ты тресни. Можно было хотя бы пару орудий пыток по стенкам развесить, заклятье какое-нибудь кровью написать… или пару-тройку скелетов в кандалах «случайно» оставить… чтобы я, так сказать, проникся…
Я тихо хрюкнул, пытаясь сдержать подступающий смех. Ага, кажется, истерика начинается… А если за мной наблюдают и только этого и ждут? Нет уж, не дождётесь. Буду держать лицо и изображать несгибаемого индейского вождя Крутые Яйца в плену у злых бледнолицых. Хау, я всё сказал…
Поэтому я ещё раз внимательно оглядел своё узилище и решительно направился к охапке соломы в углу. Надеюсь, там нет блох, а то я брезгливый и терпеть не могу, когда по мне что-то бегает…
Солома оказалась вполне приличной, так что я подгрёб охапку, взбил её и улёгся, собираясь подремать. А что ещё делать? Сейчас посплю, приведу нервы в порядок, а там можно и с некросом пообщаться. Я повернулся, стараясь устроить поудобнее, закрыл глаза… и, что самое странное – действительно заснул.
Сон мне снился на редкость приятный – тот самый небольшой домик на берегу голубого лесного озера, Аралиан, Эрил и Айра – все весёлые и здоровые, и Нирка там была, и Тонто, и Ромаш… На сей раз мы сидели посреди сада, окружавшего домик, на огромном пушистом ковре, ели всякие вкусности, болтали и смеялись… А Фелька с его пёстренькой подружкой присматривали за двумя малышами, усаженными в манежик вместе с двумя толстолапыми котятами. Малыши, сопя, пытались построить башню из разноцветных кубиков, которые таскали им котята, смешно путаясь в собственных лапках, а когда башня всё-таки развалилась – дружно и басовито заревели… Одного из них взял на руки Эрил, другого – я, а Айра с Аралианом подали нам по бутылочке с молоком, к которым малыши тут же деловито присосались, захватив в цепкие пухлые ручонки. Я прижался лицом к макушке малыша, сидящего у меня на коленях, и ощутил сладкий детский запах, похожий на запах молока, яблок и тёплого, недавно сваренного грушевого варенья одновременно… Малыш вытащил бутылочку изо рта и важно сказал:
- Па!
Я поплыл от счастья… И тут же меня самым бесцеремонным образом сильно потрясли за плечо. Я открыл глаза и увидел ненавистную рожу Павла Ивановича.
- Придурок… - вздохнул я, садясь. – Такой сон испортил…
- Ты что, щенок, совсем страх потерял? – злобно спросил претендент на моё бренное тельце и замахнулся на меня в попытке ударить. Только вот он не учёл, что я успел измениться.
- Только попробуй! – рявкнул я. – Зубами грызть буду!
Павел Иванович аж отшатнулся. Правильно, бойся меня, ты просто ещё не знаешь, что я могу. Жаль… Жаль, что я не могу убить Павла Ивановича сейчас с помощью магии. Это легко, так легко… Но я не могу рисковать своим Даром. И вообще – что за кровожадные мысли? Место это на меня, что ли, так действует?
- Вот как заговорил… - прошипел Павел Иванович, - ничего, встретишься с хозяином – шёлковый станешь… А потом он отдаст тебя мне… И всё будет так, как я хочу! Зря ты надеялся ускользнуть от меня в другой мир, глупый мальчишка!
- Это я глупый? – возмутился я. – Да это ты - полный придурок с тараканами в башке! Почему ты никак не оставишь меня в покое? Я просто хочу спокойной жизни и самого обычного счастья, почему ты считаешь, что имеешь право всё разрушать?!! Чокнутая сволочь, возомнившая себя пупом земли! Думаешь, крутой, да? А что ты тогда служишь этому некросу, только что сапоги не лижешь?!
Бац! Всё-таки мне прилетело по башке от разозлённого оппонента, да так, что я шлёпнулся на задницу, а в глазах затанцевали золотые звёздочки и розовые бегемотики в балетных пачках и жёлтых трусиках… Привет из Африки, так сказать… А по виску потекло что-то тёплое. Он что, голову мне пробить умудрился? Ой, как глупо-то…
Павел Иванович подбежал ко мне, и на лице его отразилось нешуточное беспокойство:
- Эй, ты чего? Ты в порядке? Что ж у тебя язык-то такой поганый…
Я изобразил умирающего лебедя, чуть слышно застонал, и выражение его лица стало просто неописуемым. Потому в обморок я отъехал с чувством глубокого удовлетворения.
А когда очнулся, то понял, что лежу на куда более удобном ложе, чем охапка соломы, да и голова вроде бы перевязана. Но я вовремя расслышал, что в непосредственной близости от меня спорят два человека. Поэтому я решил не радовать пока мир своим возвращением, не стал открывать глаза и старательно прислушался.
- Ты зачем его бил, урод? – спрашивал отдалённо знакомый мне голос. – Теперь ему в себя прийти нужно, иначе его дар для нас бесполезен.
- Извините, не смог сдержаться, - ответил хорошо знакомый мне ненавистный голос Павла Ивановича. – Но я попросил бы вас…
- Что? – холодно ответил собеседник, и в голосе его прозвучала усмешка. – Ты и есть урод, слепок, которого я создал, чтобы избавиться от влечения к этому щенку. Ступай к себе, ложись и засни. Я тебя призову, когда будешь нужен.
- Да, Хозяин, - ответил Павел Иванович, из голоса которого исчезли все эмоции. Теперь это был голос куклы, которую научили двигаться и говорить. Интересно… Некромант, а я посчитал, что второй собеседник именно он, создал Павла Ивановича? Чтобы избавиться от влечения ко мне? Но ведь Павел Иванович – это Другой Наставника… Не понимаю. Как такое может быть… И кто тогда некромант?
Пока я предавался этим раздумьям, послышался скрип открываемой двери и закрываемой двери. Видимо, Павел Иванович выполнил указание некроса и отправился спать. Ой, что-то тут концы с концами не сходятся… Мои дядя и тётя земного Павла Ивановича боялись до белых глаз, этот человек не позволил бы никому управлять собой. Что же он так изменился, попав в родной мир? Да и магия у него имелась, хоть и не слишком сильная. И он просто так без борьбы подчинился некроманту? Всё страньше и страньше…
Я продолжал лежать неподвижно с закрытыми глазами и даже дышать старался через раз. Общение с малоадекватным некросом не входило в мои планы, и я надеялся, что, убедившись в моей полнейшей бессознательности, он оставит меня в покое… Хотя бы на время, которое я потрачу с пользой – присмотрюсь, можно ли отсюда по-тихому свинтить. Любимых успокоить, да и вообще, плен у некроманта не входит в моё понимание хорошо проведённого времени. Однако сам некрос уходить не торопился, бормоча что-то вроде:
- Надо точно рассчитать время… Если взять звезду Аш-Шаратан и рассчитать её движение в эклиптике… а две звезды Ар-Наими встанут в Третьем доме Трёх Светил… и произойдёт парад планет… то это время будет идеальным для жертвоприношения…*
Чего-о? Это он кого в жертву приносить собрался, гнида недобитая? Меня? Похоже, да, что-то я не замечаю в ощутимой близости других кандидатов… А некрос продолжал бормотать:
- Да, нужно сделать расчёты… Час должен быть определён идеально… Только в этом случае всё получится…
Потом бормотание прекратилось, я услышал звук шагов и скрип двери. Ага. Кажется, ушёл. Я осторожно приоткрыл правый глаз и осмотрелся.
Комната, в которой я оказался на сей раз, в лучшую сторону отличалась от обшарпанного подвала. Стены, затянутые тёмно-зелёной материей с вышитыми на ней языками пламени и какими-то совершенно фантастическими чудищами, ряд шкафов тёмного дерева у противоположной стены, что-то вроде камина из полированного тёмно-серого гранита, небольшой стол с зелёной же скатертью у окна, два мягких кресла, уютно обитых зелёным бархатом с серой отделкой, череп какого-то местного крупного млекопитающего с огромными ветвистыми рогами, вделанный в стену над камином. Мрачновато, но довольно стильно. В комнате имелось и окно, забранное резной решёткой с отдёрнутыми сейчас в сторону серо-зелёными занавесям, с вышитым узором, таким же как на обивке стен. За окном царило то ли раннее утро, то ли поздний вечер, и виднелись вершины каких-то мрачных и угрюмых гор. Ого… далеко ж меня занесло…