- Прошу меня извинить, джентльмены, я вынуждена удалиться, – здраво рассудив, что, если она хочет сохранить остатки самообладания и не натворить дел, о которых в последствии пожалеет, лучше ретироваться. Причем срочно. Каждая минута промедления может стоить будущего исключения из Академии из-за вспышки негодования, что в исполнении Илотилас никогда не проходила незаметно для окружающих.
Но сейчас обида, злость и ненависть, что смешивались в ее душе и превращались в опасный бурлящий коктейль, закономерно выбивала из колеи. Кого угодно весть о нежданном женихе, который решает ни с того, ни с сего предстать перед «счастливой» невестой, заявляя свои права, заставит потерять голову! А что уж говорить про Мятежницу! Ей стоит побыть одной. Убежать подальше от этих двоих. Присев в легком реверансе, девушка, минуя недоуменных лордов, которые вряд ли они ожидали, что она решит просто-напросто уйти от ответа, спешно лавируя между адептами и приглашенными гостями ректора, направилась к высоким дверям. Бежать, бежать, бежать! Не оглядываться назад! Вперед, туда, где она сможет привести себя в чувство. Туда, где ей ответят на вопросы. Длинное платье мешало быстро передвигаться, ноги путались в юбке, а высокие каблуки, которые она так любила, неожиданно стали помехой. Остановившись во дворе Академии возле того самого дерева, возле которого впервые увидела Френка, сняла туфли, опустив босые ступни на холодную землю с пожухлой травой. Однако холода не ощущала. Не только из-за того, что рефлекторно создала вокруг себя комфортное поле, поддерживающее теплую температуру, сейчас в ее груди горел огонь негодования. Досады.
Ощущения предательства. И неразрешимых дум. Слезы, которые она сдерживала в общем зале, ярко украшенном в честь дня рождения основателя их альма-матер, Бефанора Темного, полились из глаз, прочерчивая на светлой коже мокрые дорожки. Она не хочет оставаться сегодня здесь. Ей нужно утешение. Тепло. Любовь. Ноги сами собой преодолели границу, отделяющую земли Академии от городских черт. Сегодня ворота были открыты, ведь на праздник быть приглашены именитые гости, многие из которых не утруждали себя пунктуальностью. В эту ночь была репетиция зимнего празднества. Репетиция дня, когда в Амродан за артефактом, который вскоре будет передан профессору Дубринейлу, приедет королева Каларика. Тем самым древним минералом, что Рикард хотел поместить в специально оборудованное помещение для насыщения Силой. Тем, за которым, по-видимому, охотится Кларисса. Однако думать о предательстве и женщинах было больно. Особенно в этот час. После открытия истины. Ей нужны ответы! Тили бежала по улицам Амродана, не замечая удивленные взгляды редких ночных прохожих. Возможно, где-то на отголосках раненного сознания понимая, насколько странно смотрится в бальном платье, босая, с размазанной от слез тушью и растрепанной от ветра прической. Но в данный момент ей было плевать на общественное мнение. Лишь бы быстрее добраться до дома. До мамы. Глеарра даст ей заботу. Ласку. И сможет развеять все сомнения. Мама утешит. Она понимает, всегда понимала и старалась принять ее сторону. Только Глеарра сможет убедить мужа, что Персиваль Айнелиас – не тот, за которого должна выйти их дочь. Но услышит ли она ее просьбы?..
- Персиваль, какого черта?! – дождавшись, пока Илотилас скроется из виду, Крис налетел на брата. – Что значит, ты приехал за своей невестой?! В серых глазах младшего Фаланира появились так знакомые ему с детства искорки превосходства. Перси всегда радовался малейшей возможности насолить ему. Старался превзойти. В любой сфере. - Какие выражения, Кристафор, фи! Тебе следует больше времени посвящать своему вокабуляру. К тому же ты решил пойти учить неокрепшие умы! Крис скрипнул зубами.
Перси его подначивает. Специально. При этом оставаясь раздражающе бесстрастным, словно прикрывшись маской. Безмолвно напоминая времена, когда он сам надевал чужую личину во времена службы. Однако, если Кристафор внутри всегда оставался собой, живым, полным энергии и стремлений (хотя последнее определение впору присвоить и Персивалю), младший брат был лишен каких-либо проявлений бурных чувств. Ему можно было приписать лишь вежливую отстраненность, граничащую с безразличием, безусловное следование этикету и правилам. Ничего более. Никаких вспышек гнева, ничего, что могло бы поставить его идеальную репутацию под сомнение. Словно он был восковой фигурой, а не живой личностью. Лишь в детстве, когда до Перси дошло, что значили те десять лет, что разделяли их, он позволил себе вспылить. Тогда он ругался, кажется, на всю жизнь вперед. Обвиняя его, пеняя на несправедливость судьбы, желая изменить ход истории. И отплевываясь от предложения старшего брата поделить наследство поровну. Тогда Персиваль кричал, что не собирается принимать подачки от несносного Криса. И с каждым годом лишь подтверждал высказанное в порыве злости. Что бы Крис не делал, каждый год, выливающийся в десятилетия, а после и в столетия, не мог сблизить родную кровь. Перси отдалялся от него. Предпочитал общество столь же обезличенных, помешанных на эталонных приличиях друзей, близости родного брата. - Что же касается твоего вопроса… Слух тебя не обманул. Лорд Леросейл Линвен, председатель Высшего Совета Амродана, пришел ко мне несколько месяцев назад с весьма интересной, как оказалось впоследствии, нотой. Он со своей очаровательной женой, геуной Глеаррой, предложил связать узами брака наши семьи. Сперва я раздумывал, даже отказывался от подобной затеи… Но потом узнал, что моя нареченная имеет весьма строптивый характер. И даже убежала из-под взора родительских глаз сюда, в Академию… в попытке избежать свадьбы, – Персиваль улыбнулся. – Знаешь, Крис, женщины тем интереснее, чем сложнее их завоевать. - И это говоришь мне ты? Улыбка на лице брюнета стала еще слаще. - Не стоит приписывать мне ханжество, дорогой брат. Я в первую очередь мужчина. И люблю женщин с характером. А Илотилас Линвен, видимо, обладает весьма… подходящим под мои вкусы темпераментом, – он помедлил, позволив себе посмаковать произведенное на Криса впечатление от слишком точного определения ее нрава. – К тому же ее история происхождения интригует. Смесь вампирской и демонической крови – очень интересное сочетание. И очень редкое. А, значит, это также и весьма заманчивое предложение.