— Хочешь прокатиться?
— О'кей.
Он помог Саре забраться в кабину и поехал к озеру. Всю дорогу они молчали. Дэниел бросил взгляд на ее стиснутые руки с побелевшими от напряжения костяшками и почувствовал, что неловкость возрастает. Тогда он нажал на тормоз, выключил мотор, положил ладонь на маленькую кисть и заставил ее разжаться. Их пальцы переплелись, и Дэниел наконец почувствовал желанное прикосновение. Как ни странно, не было ни огня, ни дыма. Было тепло, участие и, все, к чему приучила его Сара.
— Ну как, надумала что-нибудь?
Она посмотрела в окно.
— Думаю, как лучше рассказать тебе обо всем.
Он устал от ее скрытности. Все напряжение последней недели ударило ему в голову. Терпение лопнуло, и он стиснул руку Сары.
— Хочешь сказать: «Было очень хорошо, но все кончено»?
Сара выдернула руку.
— Не собираюсь я говорить ничего подобного!
Он выгнул бровь.
— Нет? Слова могут быть разные, но смысл все тот же. С простым фермером тебе стало скучно?
Сара дернулась, как от пощечины.
— Нет! Мне никогда не было скучно с тобой, никогда! Не в этом дело.
— Сара, последние шесть недель я проводил с тобой каждый свободный вечер. Мы сблизились так, что дальше некуда. Я научился читать по твоему лицу. — Взгляд Дэниела упал на ее грудь. — Даже по телу. Разве ты не собираешься расстаться со мной?
Она не могла отрицать этого и потому умолкла. В глазах Пендлтона горела боль, и Сара чувствовала себя так, словно ее резали на куски.
— Ну, я надеюсь, напоследок ты расскажешь мне все. — Он вышел из кабины и захлопнул за собой дверь.
Разрываясь от боли, Сара горестно смотрела ему вслед. Она не желала Дэниелу вреда. Разве не в этом была причина всех бед? Именно из-за этого она решила уехать из Бьюла и растить ребенка где-нибудь в другом месте. Она не хотела быть ему в тягость. Ей было невыразимо тяжело решиться на это, но она лучше умрет, чем причинит ему вред.
Она пошла за ним. Дэниел сунул руки в карманы, повернулся спиной и уставился в темноту.
— Прости… — тихо вымолвила она.
— Почему ты сразу не сказала правду и целую неделю трепала мне нервы?
— Мне это было нелегко.
Он едва не рычал от ярости.
— Ты сделала из меня идиота.
Сара почувствовала, что на глаза навертываются слезы.
— Ты и представления не имеешь, как мне тяжело.
Дэниел закинул голову, и свет луны озарил желваки на его скулах. Затем он обернулся, сунул большие пальцы в карманы и шагнул к Саре, остановившись в ярде от нее. Лицо его было мрачным, глаза несчастными. В нем чувствовались боль, гнев и внутренняя сила, ставшая его второй натурой.
Это сочетание жгло ей душу.
Он прищурился.
— Докажи.
У Сары забилось сердце.
— Что доказать?
— Если тебе так тяжело, докажи это.
Взгляд его стал таким хищным, что Сара испугалась. У нее пересохло во рту.
— Что ты имеешь в виду?
— Хочу в последний раз побыть с тобой. — Он провел пальцем по ее нижней губе. — В последний раз посмотреть, как ты раздвигаешь ноги, и всадить тебе. — Он поднял руку и прижал девушку к себе. — Тебе всегда нравилось мое тело, Сара. Тебе нравились мои поцелуи. — Рука Дэниела легла на ее грудь. — Тебе всегда нравились мои руки и губы. Достоин простой фермер такого подарка напоследок?
Сара быстро вдохнула холодный зимний воздух. Она со стыдом почувствовала, как ее соски напряглись от возбуждения.
— Это нехорошо. Не надо…
Дэниел опустил руки и обнял ее за талию.
— Не говори мне этого, милая. Я привык к тебе, и мне будет чертовски трудно спать одному.
Он прижался к ее губам и поцеловал так крепко, что у нее подкосились ноги.
— Так скажи мне, малышка, — тоном уличного приставалы произнес он, — что я еще могу для тебя сделать?
Сара закрыла глаза, пытаясь остудить вспыхнувший в крови жар.
— Это безумие, Дэниел. Мы расстаемся.
Он зажал ей рот.
— Нет. Сегодня никаких разговоров о расставании. Скоро наступит завтра. Я хочу убедиться, что еще могу заставить тебя стонать. Хочу, чтобы потом ты чувствовала себя такой же нищей, как и. я.
Он расстегнул пуговицы на ее блузке, раздвинул шелковистую ткань и просунул ладонь в лифчик. Сара задохнулась от прикосновения его руки и морозного воздуха.
Сжав ее сосок большим и указательным пальцем, он одобрительно крякнул.
— Мне всегда нравились твои груди, Сара. Они такие чувствительные…
Каждое прикосновение мужских пальцев к ее соскам все больше и больше возбуждало Сару.