Три невысоких, с густой желто-коричневой шерстью, животных, каждое с парой вместительных вьюков по бокам, продолжали себе флегматично пережевывать травку, не обращая особого внимания на происходившее. Видом они напоминали лам, виденных мною в зоопарке, только, пожалуй, были постройнее и помохнатее. Судя по всему они были спокойными и послушными, раз с ними легко управлялся маленький погонщик. Но раз получалось у него, то и я смогу.
Действительно, никаких трудностей с тройкой моих "скакунов" не возникло. Я подошел, взял под уздцы первую "ламу", затем отведя ее к одиноко стоящему дереву, привязал к стволу. Еще два раза операция повторилась успешно, а на третий вышла осечка. Верховая "лама", даже по внешнему виду весьма отличающаяся от своих собратьев, фыркнула и улеглась на траву, категорически отказываясь двигаться с места. Я несколько раз дергал уздечку, с каждым разом все сильнее, но ответом мне было только сердитое прищуривание глаз и более энергичное пережевывание травы. К счастью я вспомнил, что наши земные ламы - близкие родственники верблюдов, схожие с "кораблями пустыни" многими привычками, и оставил упрямую зверюгу в покое, а не то ходить бы мне оплеванным.
Отойдя от строптивца-скакуна, я принялся за осмотр места битвы. Воины так и продолжали лежать там, где их застала смерть, уставившись недоумевающими остекленевшими взглядами в начинающее темнеть небо. Подобрав второе копье, я, сдерживая порывы рвоты, осмотрел тела. Поколебался - стаскивать ли шипастые браслеты, но не смог преодолеть себя. Набедренные повязки мне вроде не к чему, а вот странного вида нож, который крепился у одного из воинов к голени, я забрал.
Теперь предводитель...
Черт, как вспомню, что это я его сожрал, так, прям, и выворачивает наизнанку. Только и спасает, что абсолютно пустой желудок. А вот, кстати, отчего я тогда чувствую такой дикий голод? Или у Удавов отсутствует в мозгах центр насыщения?
- Ну-ка хватит забивать голову дурацкими мыслями. Ищи, давай, обруч с камнем. Именно от него непонятной силой фонило на десятки метров. И молнией оттуда же било. Если это не магический артефакт, то я - папа Римский.
- Какая еще магия? Откуда? Проснись, двадцать первый век на дворе! Толкиена начитался? Или Олдей? А это кто тогда - эльфы или гномы?
- А почему не орки? Но предложи материалистическую гипотезу всего произошедшего. Часто ты вместе с дымом из ноута попадаешь черт знает куда? А в Змеев сколько раз в день перекидываешься - пять или десять? Так что хватит пререкаться! Ищи волшебный обруч, а выяснять, что к чему будем после.
Пришлось признать, что мой внутренний зануда прав и отправляться на поиски. Невдалеке от места решающей схватки лежало тело старика. Видно было, что он все свои последние силы потратил в страстном желании дотянуться до артефакта, но, судя по посиневшим губам, сердце не выдержало огромного напряжения. Искомое обнаружилось в трех шагах от погибшего: довольно тяжелая "диадема" с "кокардой" неплохо ограненного багрового камня. Правда, камень как-то странно помутнел, или может мне так показалось?
Нет, не показалось: стоило мне взять "диадему" в руки и прикоснуться к камню - как я почувствовал непонятный холод и необъяснимое покалывание, а камень обрел прозрачность. Да, что-то с ним совсем непонятное, но и отпускать его от себя нельзя: "Повиси-ка, ты, дружок, у меня на ремне, а там видно будет".
Расстегнув брючный ремень, я продел его в обруч, а, немного подумав, пристроил рядом и трофейный нож в кожаных ножнах. И, конечно же, никак нельзя было оставить без внимания плащ мага. Легкий, сшитый из удивительных дымчато-серых шкур неизвестного зверя, он так и просился мне на плечи.
- Это же как раз мой размерчик! Только коротковат чуть-чуть!
Что-то мой внутренний голос разыгрался не на шутку. Прицыкнув на него, я сложил все собранное рядом с клетчатой сумкой и пошел к опушке. Теперь наступило время позаботиться о костре. Не без труда я отыскал сухое, пригодное для костра, и в то же время достаточно тонкое поваленное дерево. Отломив несколько веток, я вытащил их на поляну, начав складывать заготовку для костра. Затем отправился во второй рейс, вернувшись из которого увидел, что мальчонка пришел в себя и напряженно смотрит в мою сторону. Похоже, он в любой момент был готов рвануть от меня куда глаза глядят, и останавливало его только быстрое наступление ночи. Повелительным жестом подозвав пацана поближе, я также жестами показал, чтобы брал ветки и тащил к одинокому валуну, скорее даже обломку скалы, высотой в три человеческих роста, громоздящемуся выше по склону, чуть в стороне. Похоже сначала, он не понимал, что я от него хочу, а может искусно притворялся, но это продолжалось только до тех пор, пока я не положил левую руку на пояс, сопроводив движение мысленной картинкой "Бери и неси!" и не очень цензурным выражением, процеженным сквозь зубы.
В широко раскрывшихся глазах у мальчишки мелькнул дикий ужас, по телу пробежала дрожь, а он сам медленно, поминутно оглядываясь, потащил куда указано собранный хворост. Меня тоже пробрал озноб, и на мгновение мне почудилось, что моя правая рука мне не принадлежит. Но это ощущение почти сразу прошло, но в свою очередь желудок голодным спазмом напомнил о своем существовании. До полной темноты оставалось каких-нибудь полчаса, и надо было поторапливаться.
Уже не обращая внимания на реакцию мальца, я, выдрав несколько пучков сухой травы, свернул их в жгут и поджег. Сунув веселый огонек в кучу сухих веток, подождал, пока они разгорелись, и снова жестом позвал его за собой. Надо было подогнать поближе к костру трофейных скакунов - мало ли какие здесь ночные звери водятся? Отвязав вьючную троицу, я мотнул головой на верхового, дескать, твоя работа, и повел их вверх. Они покладисто потопали за мной и смирно улеглись неподалеку от костра, как только я снял с них тюки - по моим расчетам в них не могло не быть еды и питья.