− Сестра говорит: по нашим обычаям после замужества она чужая в своем роду. Теперь ее семья − родня мужа.
− Зашибись! − взвыла мама. − Они значит дочь сплавили, типа, кыш, башка. А я должна сиротиночку пригреть! Бедная девушка...
− Мен кедей! − вдруг завопила невестка и отлепилась от батареи.
− Она говорит, что не бедная, − перевела Алма Один.
Алма Два закивала головой и вытащила из-за пазухи толстенную пачку долларов. На кухне воцарилась тишина. Алма Один пояснила:
− Сестра квартиру в Бишкеке продала. Когда они заявление в загс подали, решила, что жилье там больше ни к чему. Деньги мужу отдаст. Я ее отговаривала. Но она упертая. Если что взбредет в голову, ни за что не откажется...
Глава 16
Невестка осталась в нашем доме. Мать уверяла, что пожалела бедняжку. И жутко ругалась, если ей припоминали доллары и обвиняли в корысти. Но речь сейчас не о том. Хочу обраться к читательницам. Милые девушки! Если вам понравился парень, а он на вас, как говорится, "фунт презрения, ноль внимания", не опускайте лапки раньше времени. Добивайтесь своего во что бы то ни стало. Или хотя бы попробуйте! Как упертая девушка из Кыргызстана. Брат не только не расстался с Алмой, но и полюбил ее всем сердцем. Невестка очень старалась быть хорошей супругой. И стала ею. Она, в отличие от русских жен, всегда относилась к мужу с почтением и уважением. Резвой антилопой неслась на кухню, стоило ему что-то пожелать. Никогда не гнобила за пиво и даже − за женщин! И, главное: она позволила Ромке не работать! Алма была умницей. Быстро выучила русский. Открыла на рынке сначала один овощной киоск, потом второй, третий. Никогда не жаловалась, хотя, догадываюсь, ей было очень тяжело. Сама торговала, сама вела бизнес и домашнее хозяйство. Сначала Ромка все принимал как должное, жену называл "чукча узкоглазая". Но однажды, когда Алма серьезно заболела, жутко перепугался и осознал, насколько эта маленькая улыбчивая женщина ему дорога. Стал ей помогать, зажили они душа в душу. Полюбилась Алма и всем родственникам. Девушка из Кыргызстана совсем обрусела, потчевала всех и восточными блюдами, и русскими. А по ночам часто прокрадывалась к холодильнику и уплетала сало. Я как-то не выдержала, спросила:
− Алма, ты почему сало по ночам ешь? И вообще ты же − мусульманка!
− Мусульманка. Потому и ем ночью, когда Аллах спит.
Так прошло несколько лет. Звали мы невестку по-прежнему Алмой. Конечно, у жены брата было свое собственное имя − Кызгалдак Жумгалбековна Мамбетказиева. Но разве же обычный русский человек такое запомнит! Вот и мы ФИО невестки благополучно забыли. Все, включая законного супруга. Но, как говорится, знал бы, где соломинку постелить... Однажды забывчивость вышла нам с братом боком.
Случилось все в пятилетней юбилей свадьбы Ромки и Алмы. Пока супруга хлопотала над праздничным столом, Ромка тихонько удрал и направился ко мне. Мы договорились вместе идти за подарком. Но в процессе поисков презента случилась небольшая неприятность. Мимо проходили парни. Один толкнул плечом Ромку. Сильно толкнул, братец даже упал. Потом вскочил на ноги, догнал нахала. Завязалась потасовка. В итоге хам с широкими плечами, брат и я, не пожелавшая оставить в беде родственника, оказались в отделении милиции. Парни сразу заключили перемирие. Никто никаких заявлений писать не хотел. Милиция была не против. Милая девушка-милиционер сказала, что скоро всех отпустит, но сначала заполнит необходимые бумаги. Широкоплечий быстро назвал все данные. Я тоже. Последним был брат. Он продиктовал свои ФИО и адрес. Дошла очередь до семейного положения. Девушка задала вопрос:
− Женаты?
− Женат! − заулыбался Ромка. − Сегодня юбилей, пять лет. Можно побыстрее?
− Хорошо. Назовите полные имя, фамилию и отчество супруги.
Ромка растерянно захлопал зелеными глазами и выдал чистую правду:
− Я... не знаю.
Милиционер удивились:
− Что, не знаете. как зовут Вашу жену?
− Так получается...
− Вы давно женаты?
− Пять лет, сказал же.
− Официально?
− Ну да..
− Проживаете вместе?
− Конечно!
− И не знаете, как зовут супруг?
− Не знаю!!!
Братец чуть не рыдал, повернулся ко мне, спросил с надеждой:
− Ты знаешь, как мою жену зовут?
− Не знаю, − призналась я и попыталась объяснить: − Мы, конечно, знаем, как ее зовут, но забыли...
Девушка рассердилась:
− Издеваетесь, да? Пятнадцать суток захотели?
− Нет!!!
И тут меня осенила идея:
− А давай ей позвоним и спросим. Она свое имя точно знает!
− О, Липка у нас умная, − обрадовался брат. − Сейчас жене позвоню.
Уже появились мобильники. Брат достал телефон, дождался ответа и сказал в трубку:
− Любимая, не ругайся. Никуда я не пропал. Помню про наш юбилей. Скажи: как тебя зовут...
Ситуация была настолько комичной, а выражение на лице девушки-милиционера настолько выразительным, что я не выдержала. Прыснула со смеху. Девушка тоже разразилась смехом. Внезапно дверь в кабинет отворилась. Вошел грозный милиционер. Видимо, начальник. Сурово спросил милиционершу:
− Это что тут за хиханьки, Лясковец?
Девушка развела руками:
− Допрашиваемый живет пять лет с женой...
−И что тут смешного, Лясковец?
− А имени ее не знает.
− Пьяный, что ли?
− Трезвый.
− Амнезия?
− Нет. Просто не знает. И он, и сестра имя ее забыли. Сейчас, Павел Сергеевич, все выясним.
− Бред какой-то! − вконец рассердился начальник. Велел прекратить "дурью не маяться" и обо всем доложить. Ушел, громко хлопнув дверью.
Вскоре от Алмы пришло смс. Милиционер глянула и все поняла. Заполнила бумаги. Мы еще посмеялись и все отправились на выход. Девушка заперла кабинет и тоже вышла. В коридоре она наткнулась на грозного начальника. Павел Сергеевич поинтересовался:
− Ну что, Лясковец, освободилась?
− Освободилась.
− Разобралась с женой?
− Разобралась.
− Узнала, как зовут?
− Узнала.
− И как?
− Н-н-не знаю, − ответила несчастная Лясковец.
Конечно, девушка не смогла запомнить сложное имя. Лицо начальника стало бардовым...
Финала милицейских разборок мы дожидаться не стали. Дали деру к выходу. Уже собрались гости, приглашенные на юбилей, а мы еще не купили подарок. Но с тех пор я к любым именам отношусь с трепетом. Стараюсь выучить или записать в телефоне. Конфуз в отделении милиции я запомнила на всю жизнь.
Глава 17
Хоть я полюбила невестку и мы стали настоящими подругами, квартиры свадьба брата меня все же лишила. Мать оставила любимого сыночка вместе с женой под своим заботливым крылышком. Нам же с будущим мужем пришлось вить любовное гнездышко на съемной квартире. Но мы особо не расстраивались. Просто радовались каждому дню, что мы вместе. Иначе как Солнышком я любимого не называла. Он был нежен, внимателен. С утра до ночи окружал любовь и заботой. Иногда вспоминаю эти моменты и думаю: ну что мешает большинству пар сохранить подобные отношения на всю жизнь? Почему через какое-то время "зайки" и "рыбки" превращаются в дур, идиоток и еще кого пообиднее, например, коров. А "дорогой" и "любимый" называется "козлом", "сволочью" и "потаскушкой в брюках"? Скажи мне кто в то благословенное время, что и мы с любимым превратимся друг для друга в "парнокопытных", ни за что бы не поверила. Была уверена: у нас что-то особенное, самые настоящие чувства, которые с годами станут только ярче и сильнее. Как же я ошибалась!
Глупо надеялась и на то, что в нашей семье всегда будет преданность. Может быть в природе существует подвид гомосапиенс "мужчина верный", но мне, к сожалению, он не встретился. Причем первые "звоночки" по этому поводу были еще до замужества.
В редакции частенько случались авралы, и мы работали по субботам. В один из таких "субботников" я позвонила Оксанке, той самой, что познакомила нас с Андреем. Подруга не брала трубку. Вроде бы ничего особенного. Может из дома вышла, телефоны тогда были только стационарные. Но меня почему-то как током ударило. В голове возникла отчетливая картинка: на балконе подруги стоят она сама и мой Андрей. Она неглиже, он − с обнаженным накаченным торсом, на бедрах и животе лишь махровое полотенце. Понятно, что они в таком виде не картошку жарили! Я махнула головой: перетрудилась, всякий бред мерещится. Из-за всех сил старалась избавиться от навязчивых мыслей о видении. Убеждала себя: пусть Оксанка та еще зараза, особа без стойких моральных принципов, развлечься с парнем подруги для нее ничего не стоит. Было такое не раз. Когда приятельницы выдвигали, казалось бы, справедливые обвинения, Оксанка очень обижалась: подруги, а парней на полчаса пожадничали. Но вот Андрей! Мне так хотелось ему верить. До конца рабочего дня я гнала навязчивые мысли прочь. Даже размахивала в воздухе компьютерным ковриком, приговаривая: "Кыш! Кыш! Этого не может быть!" Манипуляции с ковриком напугали коллег, но не избавили от сомнений. Тогда я решилась на провокацию. При встрече с Андреем в лоб спросила: