Не хотите ли выпить, сударыня
Глава-трейлер из романа
"Амулет plus любовь"
Глава, в которой на сцену выходит отъявленный мерзавец
пират Чёрная Борода и в которой рассказывается
о странном звуковом мираже.
Марианна удручённо крутила хвост в тонких пальцах, точнее, терзала пушистую кисточку на его конце.
Перстень Паломника пропал. Она могла бы предположить, что угодно, и кого угодно обвинить в краже, если бы вместе с Перстнем не исчез порез с её пальца. А такое мог сделать только верстальщик: мистер Тайм отверстал время назад, чтобы капитан опять забыл о свидании с нею. Её память он тронуть не посмел, а может быть, её память сохранена им нарочно, чтобы она мучилась. А Перстень похитить легко. Конечно, верстальщик никогда не покидает своей башни, но он может послать любого к кому хочет и куда захочет. И простой человек или даже «человек пустоты» с удовольствием окажут ему такую услугу.
Она бросилась на кухню: остатков вчерашнего пирога тоже не было. Можно даже не спрашивать девочек, как им понравился пирог – они ничего не вспомнят и сразу начнут просить испечь лакомство.
Марианна задумалась… Что же ей теперь делать? И отцу нельзя рассказать, что его Перстень пропал. Отец сразу спросит, когда она покинет Землю. А разве она сможет это сделать сейчас? Когда её душа томится в ожидании нового свидания с капитаном? Когда тело её вспоминает его губы, и язык, и сильные руки? И его голубые глаза, глядящие на неё сквозь мучительную истому любовного томления?
«Ты – слаще мёда, – сказал он ей. – И кожа твоя белее молока и прозрачнее скорлупы яйца. И вся ты соткана из лунных нитей».
Марианна застонала и обхватила себя руками. Сжала плечи сильно-сильно, чтобы умерить стук сердца – сердце её стучало, казалось, так, что слышно было девочкам, играющим во дворе.
Ей не попасть в Сахару без Перстня Паломника. Ведь Сахара – это царство джиннов. Никому не удаётся безнаказанно появляться в пустыне без разрешения ориенталов. Никому.
Если только ты не западник Эдвард Тич!
Марианна даже замерла от ясности своего прозрения… Потому что неустрашимый пират Тич, прозванный Чёрной Бородой, появляется везде, где хочет, даже среди джиннов в Сахаре.
Она заметалась по кухне. Схватила полотенце, стала им вытирать столешницу, и без того сверкающую чистотой. Остановилась. Отшвырнула полотенце… Об этом Тиче рассказывают страшные вещи. Он имел репутацию отъявленного мерзавца и предпринимал всё, чтобы эту репутацию сделать ещё хуже. Он был сверх меры, даже для не-человека, умён и проницателен и обладал совершенно необузданным нравом, отягощённым к тому же непомерным пристрастием к алкоголю. Ходили неясные слухи, что он – вампир.
Она стала в задумчивости водить по столу рукой, сметая крошки и пылинки, которых там не было… С другой стороны, сильная личность не может быть мерзавцем, потому что эти понятия не тождественны. Скорее, мерзавца образуют слабость и мстительность, и отсутствие стыда или вины за свои поступки, и желание удовлетворить свои потребности даже вопреки желанию других. Может быть, капитан Тич просто притворяется негодяем?
И Марианна решительно тряхнула головой, глянула на девочек в окно и в тот же миг преобразилась. Обычно золотистые волосы её насытились красным цветом и стали огненно-рыжими, вокруг глаз пролегли серые тени, губы акцентировались тёмно-бордовой помадой. Длинная юбка с турнюром, расстёгнутый сюртук, из-под которого выглядывала блузка с высоким «вампирским» воротником и корсет из лаковой кожи, а множество ремней и цепей с нуар-символикой довершали её облик «готэссы в чёрном».
Она послала вызов Эдварду Тичу, капитану. И он в тот же миг откликнулся. Марианна услышала пушечную пальбу и увидела палубу корабля, усеянную телами, обломками мачт, обрывками такелажа и высокого человека в красном жюстокоре и панталонах цвета бордо, который ожесточённо размахивал саблей и изрыгал из глотки приказы и проклятия.
– Здравствуйте, капитан Тич, – сказала она звонким напряжённым голосом. – Я – Марианна Аквитанская…
Высокий человек шагнул в сторону, перестал размахивать саблей и ответил:
– Я, разумеется, знаю, кто вы! Хоть мы раньше и не встречались…
– Мне неловко отвлекать воина в самый разгар битвы, но я хочу просить вас об услуге. Когда мы сможем поговорить спокойно?