— Он богатый, успешный. — вставляет свои пять копеек мама.
— Богатый, успешный, важный, нужный! — выплёвываю каждое слово. — Вам надо, вы и забирайте!
— Хватит, Анастасия, — опять приём с постоянно повторяемым именем, — ты всё равно выйдешь за Должанского! Переходный возраст закончился! Пора бы уже перестать бунтовать и повзрослеть!
— Переходный возраст? А у меня он был? Вы с детства меня, как солдата, муштровали! Едва ли не с рождения вбивали в голову ответственность и чувство долга перед семьёй! И я всю жизнь его покорно исполняла, забывая о долге перед самой собой!
— И что же ты себе должна, Анастасия? Мы всё тебе дали. Всё для тебя сделали!
— Для меня? Да вы для себя всё делали. Вы даже не заметили, когда я выросла! Как у меня появилось собственное мнение! Потому что всегда давили попытки поднять голову! — с этими словами, хватая сумку, подрываюсь из-за стола.
— Стой! — взрывается отец.
— Немедленно остановись, Анастасия! — распинается мама.
Останавливаю их монолог громко хлопнувшей дверью.
Чтобы вы понимали, в этом доме никто никогда не хлопал дверью. Но иначе закончить этот бессмысленный разговор мне не удастся.
Вбиваю в лёгкие прохладный утренний воздух. Несмотря на то, что на дворе сентябрь и днём стоит жара, ночами и по утрам появляется приятная прохлада. Папин водитель ещё не приехал, потому что я вышла слишком рано. Но я и не хочу сегодня с ним ехать. Сворачиваю влево и иду к гаражу. Я редко езжу на машине, потому что не хватает терпения торчать в пробках, но в такое время есть шанс проскочить.
Дёргаю с крючка ключи от Панамеры, подаренной на восемнадцатилетие. До сих пор удивляюсь, что выбор предков пал на этого "зверя", а не на какую-то машинку для леди.
— Ну, здравствуй, красавица. — шепчу, проворачивая ключи в замке зажигания.
Моя пантера отзывает тихим урчанием.
Выезжаю из гаража и, минуя ворота, набираю скорость. Трасса, ведущая в наш посёлок, в это время практически пустая, поэтому я наслаждаюсь, выжимая педаль газа и переключая рычаг передач. Обожаю механику! Смеюсь в открытое окно, когда стрелка спидометра переваливает за сто пятьдесят. Моя зверушка может выдавать далеко за двести, но на подъезде к городу поток машин сгущается и приходится сбросить.
На скорости влетаю на практически пустую стоянку у академии и в заносе паркую машину. Внутренний мальчишка вскидывает кулаки в воздух, подпрыгивая на месте.
И кто сказал, что быстрые машины и дрифтинг только для парней?
Я катаюсь на специализированных трассах с опытными инструкторами, чтобы научиться таким вот крутым штукам. Там же сбрасываю внутреннее напряжение и скопившуюся злость. Там или выбивая "душу" из боксёрской груши.
Может я и неправильная, но какая есть.
Жаль, что родители не могут этого понять. Если быть откровенной, то мне надоело прятаться. Хочу открыто ходить на тренировки по борьбе. Хочу, не таясь, гонять на "пантере". Хочу без страха перед их праведным гневом признаться в том, что люблю другого и просто не могу себя заставить выйти за Кирилла. Но как донести это до них?
Резные двустворчатые двери полицейской академии открыты настежь, но внутри снуют только преподаватели, которые доделывают оставшуюся с вечера работу. И то я натыкаюсь на них всего пару раз, проходя по пустым коридорам. Они заметно удивляются моему появлению, но вопросов не задают. Стук подошв тяжёлых ботинок эхом отлетает от кирпичных стен.
— И что я здесь делаю? — спрашиваю сама себя, двигая к выходу.
На часах в холле стрелки показывают 7:42. Занятия начинаются только в 9:00. Видимо, ссора на завтрак, скорость и пустая трасса творят чудеса, потому что на дорогу с водителем уходит не меньше полутора часов, а я добралась минут за тридцать.
Выходя из здания, направляюсь в ближайшее кафе и заказываю кофе. Стоило бы поесть, но аппетит пропал напрочь. Со стаканчиком кокосового рафа возвращаюсь во двор академки и падаю на лавочку. Достаю из сумки лекции по менталистике из зарубежных университетов и принимаюсь за чтение, попивая горячий напиток. Парковка медленно начинает заполняться машинами, то и дело въезжающими в ворота, но я ищу глазами чёрный тонированный Merсedes Gelandewagen. Я всё ещё не знаю, что говорить Артёму после вчерашнего.
Ближе к 8:40 я накручиваю себя настолько, что уже подскакиваю от каждого шороха колёс по гравию и всерьёз задумываюсь свалить по-тихому.
Вспоминаю каждый наш поцелуй: у бассейна, у выхода с вечеринки, у Северова дома, в его машине. Между ног снова скапливается влага, когда прогоняю перед расфокусированным взглядом каждый момент и подскакиваю, проливая недопитый кофе, когда на плечо ложится чья-то рука. Медленно кошу глаза за спину и так шумно выдыхаю, что могла бы шум машин перекрыть. Бешено колотящиеся сердце прошибает кости. Урываю воздух короткими глотками.