Артём замечает меня и ставит на стол тарелку с омлетом и парящий ароматный кофе. Бросаю взгляд на кухонный гарнитур и понимаю, что он варит кофе в турке. Никакого растворимого или заварного. Ароматный, горячий, сваренный кофе — мой любимый.
При виде завтрака давлюсь слюной, но всё же отказываюсь.
Вспоминаю вчерашнее месиво, которое должно было стать ужином, и радуюсь, что никому из нас не довелось это есть. Пришлось бы сразу две скорых вызывать.
Не говоря ни слова подхожу к Северу и прижимаюсь к спине. Прикладываю щёку туда, где набирает от моего прикосновения темп его сердце. Обвиваю руками. Просто дышу и наслаждаюсь.
Не знаю, что будет завтра. Даже сегодня. Передаю ему всё, что есть. Закачиваю в него свою любовь, а взамен напитываюсь его спокойствием и решимостью. Он всегда идёт напролом и добивается желаемого. Я тоже смогу. Обязательно.
Господи, если бы я только знала…
— Тёма, мне правда домой надо. И так придётся в бой вступать. Не хочу усугублять.
Парень тяжело вздыхает и поворачивается ко мне, обнимая в ответ.
Я не говорила, что собираюсь разорвать помолвку и сказать, что люблю его, Артёма, но он каким-то непонятным образом и так всё понимает. Без слов. Поэтому с ним так просто и одновременно сложно.
— Хочешь с тобой поеду? Объясню всё. И с Должанским, если надо, поговорю? — хрипит, утыкаясь лицом мне в волосы.
Тактильно впитываю его дыхание. Заполняю лёгкие его запахом.
— Нет, Артём, я сама. — поднимаю глаза и взрываюсь под тысячевольтным зарядом.
Уже не двести двадцать. Принимаю и заряжаюсь.
— Я тебя сильно, малыш.
— Я тебя выше облаков, Тём.
Если бы я только знала…
***
Ещё раз, наверное, уже сотый, целую любимого и выпрыгиваю из машины, не прощаясь. С каждым разом делать это всё сложнее, поэтому, не оглядываясь, залетаю в калитку. Торможу только у входной двери, готовясь к самому тяжёлому разговору в своей жизни.
Споры о полицейской академии не идут ни в какое сравнение с тем, через что мне предстоит пройти.
Выдыхаю. Набираю в лёгкие воздух. Опять выдыхаю. Проделываю это несколько раз и вставляю ключ в замок. Сама удивляюсь, что пальцы не дрожат. Возможно, дело в том, что я смогла всё же забрать себе часть решительности и смелости Артёма.
Ручка вниз. Сердце в галоп.
Справлюсь. Обязательно. Со всем справлюсь ради нас с Тёмой.
Страха нет. Только уверенность за рёбрами и холод в голове. Обувь даже не снимаю, готовясь к вынужденному побегу, если придётся.
Вхожу на кухню напряжённой, но уверенной походкой. Родители одновременно роняют челюсти, оглядывая меня с обутых в кроссовки ног до мужской футболки с надписью "Fack Love" и растрёпанных волос. За стол даже не сажусь. Первая не заговариваю. Всё ещё готовлюсь к защите.
— Какого хрена, Анастасия?! — ожидаемо взрывается отец, поднимаясь со стула.
— Что за вид, Настя? — это уже мама.
Молчу. Для другого силы коплю
— Ты откуда, блядь, явилась? — рычит папа. — Это что за херня на шее?! На блядки пошла, что ли?! — выплёвывает, тыча пальцем в оставленный Севером засос.
О нём я совсем забыла, но отступать некуда.
Впервые слышу от него маты. Но, думаю, не в последний раз. Из дома уйти я готова. Только сегодня поняла, для чего деньги копила. Именно для этого момента.
Отбиваю его злость спокойно и ровно, глядя в глаза.
— Это — не блядки, пап. Я люблю…
Закончить не успеваю. Папа оказывается рядом, неожиданно быстро для своих габаритов, и хватает за руку.
— Ничего не хочу слышать! — орёт, брызжа слюной. — Чтобы это в последний раз! Теперь только под присмотром охраны везде будешь! На окна решётки поставлю!
Страх медленно расползается по телу, окутывая ледяными щупальцами. Справлюсь. Дышу, закрыв глаза. Когда убеждаюсь в том, что смогу говорить без эмоций, открываю.
— Я не выйду замуж за Кирилла! — на последних словах всё же перехожу на крик, стараясь перекричать родителя.
Его пальцы до синяков сжимают руку, но боли я почти не ощущаю.
— Ты что, мать твою, несёшь?! Не выйдешь?! Ещё как выйдешь! Как миленькая!
— Нет! С меня хватит! Выкручивайтесь сами вместе со своей конторой! Мне надоело быть вашей марионеткой!
Мама взвизгивает, а отец хватается за сердце и с грохотом оседает на пол.
— Рома! Рома, что с тобой?! — орёт мать, глядя в стеклянные глаза папы.
Стою в полном ступоре, глядя на всё словно со стороны. Не могу пошевелиться. Даже дышать не выходит.
Он умер? Я убила его? Убила папу? — всё, что крутится в голове.
Шок. Паника. И полный паралич.
— Что стоишь, Настя?! — врывается в вакуум мамин голос. — В скорую звони немедленно! — орёт, захлёбываясь слезами и продолжая тормошить бездвижного отца.