– Отвези меня к маме, пожалуйста, и пригляди за животными пару дней, – попросила я его, когда он усаживал меня в такси.
Утро, рассветает. И мне нестерпимо хочется к родителям, чтоб они пожалели, защитили и успокоили.
– Может, все же останешься в больнице хотя бы на день?
– Я у мамы полежу, там уход экстра-класса. Тем более единственное, о чем я мечтаю, – это смыть с себя штукатурку и лечь в свою кровать.
– Как знаешь, только проснешься – напиши мне, как ты. И если что надо, звони, я приеду.
– Ты не знаешь мою маму, она не даст мне умереть. И у меня телефон в квартире остался. Напиши свой номер на бумажке, я с маминого телефона напишу.
Мама с папой встречают меня на пороге и с двух сторон кидаются меня обнимать. Дима уходит, а я под тревожным родительским взглядом иду в ванную.
– Мойся сидя! – слышу я в спину мамины наставления.
– Оля, и дверь на защелку не закрывай, вдруг голова закружится, – это папа.
– Мамуля, папуля, как же я вас люблю.
Потом я долго лежала в ванне и приходила в себя. Дима сказал, что обрушилось две трети штукатурки с потолка. Вся лепнина оказалась на полу. Мне повезло, что я заснула в кресле. Мой матрас находился как раз по центру комнаты. Над ним на потолке в извилистых узорах сплетена розетка под люстру. Сегодня ночью эта красота чудом меня не убила.
* * *
В общей сложности я пробыла у родителей неделю. Уже через три дня я порывалась вернуться к себе, но, видя искренние переживания родителей о моем здоровье, я осталась.
В основном я читала и спала. Мама поила меня целебными отварами, а папа обследовал мою квартиру на предмет безопасности. Оказывается, только в комнате у Графини сохранился оригинальный потолок. Вся остальная квартира с деревянными подвесными потолками, окрашенными белой масляной краской. Как я этого не заметила?
Надо переезжать в какую-то другую комнату или натягивать в этой страховочную сетку, пока не будет отреставрирован потолок. Я размышляла, что же делать дальше с квартирой, которая только что чуть меня не убила. В которой еще нет удобств, а мыши есть. Настроение от этого у меня было преотвратительное. Мама молчала, но весь ее вид кричал: «Ну, я же говорила!».
Мое упрямство и тяга к приключениям могли стоить мне жизни, я это понимала. Но папа сказал, что с потолка больше ничего не упадет, а квартиру я любить не перестала. Ваня после обследования был допущен к съемкам и слал мне занимательные видосы про моих зверей. Еще он их кормил и выгуливал.
Этот неприкаянный молчаливый подросток стал моим другом за месяц нашей работы. Хоть у меня и срабатывал материнский инстинкт в вопросах еды, здоровья и уроков, но вот по нашему проекту он был мне единомышленник.
Перед тем, как на меня упал потолок, мы собирались срывать обои в моей комнате и показывать это в прямом эфире. Желающих было достаточно, но эфир по понятным причинам отложился. Ваня скучал и ходил простукивал стены в разных комнатах. Он искал скрытые печи или замурованные межкомнатные двери или ниши. Такие находки вызывали бурю эмоций у наших подписчиков и привлекали к нам новых. По нашим прогнозам если так пойдет, то через год мы сможем подключить рекламу на ютубе и получать первые деньги с просмотров.
Ваня писал веселые сценарии, находил выигрышные ракурсы и умел увидеть и показать прекрасное в куче драных обоев. И это в шестнадцать лет. У парня однозначно светлое будущее, если учиться. Упорства и трудолюбия в нем предостаточно.
Наконец мама, что называется, выписала меня, и я пошла домой. Был конец февраля, и приход весны уже чувствовался. Солнце намного припекало, сосульки таяли. Голова у меня больше не болела и не кружилась. Синяки на руках и ногах пожелтели, а шишка на голове уменьшилась в размерах. Но настроение у меня было унылое. Как побитая собака, я возвращалась в свою конуру. Меня одолела хандра. Папа сказал, что это последствия сотрясения мозга и через неделю пройдет. Но мне верилось в это с трудом. Я понуро топала по лужам, и даже перспектива наконец оказаться одной дома меня не радовала.
У входа мне встретился Борис.
– Очень жаль, что тебя насмерть не завалило.
– И тебе здравствуй. Если бы завалило, не сомневайся, я б осталась твоим домашним привидением и являлась бы тебе в кошмарах каждую ночь.
Сил с ним ругаться у меня не было.
Песец радостно гавкал и пытался меня уронить своими лапами, едва я зашла домой. Когда он успел стать таким кабаном? Кот тёрся о дверной косяк и выражал радость на расстоянии. Я сразу кинулась смотреть последствия обрушения. Я ожидала увидеть гору строительного мусора и свой кровавый след. Шутка. Просто гору мусора. Но у меня в комнате было чисто и пусто.