– Малой, ты чё творишь? – недоуменно моргает Леха, в мгновение ока теряя весь свой лоск и невозмутимость, и в кои-то веки занимает правильную позицию. Молчит, не двигается и не пытается шутить. В общем, не провоцирует.
– Давай проясним кое-что, – я размеренно проговариваю слова по слогам и очень надеюсь, что мне не придется повторять дважды, потому что бурлящая внутри злость грозит перелиться через край. – Рада. Моя. Женщина.
Брательник впивается пронзительным взглядом в район моей переносицы, пару раз мотает головой и, спрятав нервный смешок в кулаке, выдаёт.
– Так вот почему она весь вечер смотрела на тебя, как на сливочное мороженое?
– Еще раз, Рада – моя женщина, и хрена с два я позволю ей за тебя выйти, – акцентирую Лёшкино внимание на действительно важных вещах и начинаю испытывать тихую радость от того, что мы до сих пор не сцепились. Вряд ли мама оценит.
– Предположим, – внезапно расслабляется Алексей и, расправив складки и смахнув пылинки с безупречного пиджака, ехидно интересуется: – тогда я никак не пойму, что ты здесь до сих пор делаешь…
Наверное, я ожидал другого. Что брат начнет спорить, приводить тысячу доводов, сыпать контраргументами и всяческим образом отстаивать договорной брак с подходящей невестой, но он так быстро сдаётся и даже не пытается препятствовать, что я застываю на месте мраморным изваянием, пару минут переваривая тот факт, что никто не собирается становиться у меня на пути. А потом внутри с колокольным звоном распрямляется тугая пружина, рывком подталкивающая моё тело к чужому мерсу.
– Тачку завтра верну, – я опускаю стеклоподъемник и под Лехино сердитое ворчание вновь пропитываю салон едким сигаретным дымом, который старший не переносит.
– В отбойник не влети, малой!
– Скинь адрес Вишневских!
Спустя полчаса, четыре пропущенных от отца и небольшой крюк к Стрельцову, я заруливаю на территорию недавно возведённого жилого комплекса, который как две капли воды напоминает «Акварель», в которой я снимаю квартиру. Надежное ограждение, большие площади, современная спортивная площадка с парой десятков тренажеров, ухоженные газоны, чистые удобные лавочки и широкая подъездная аллея, в общем, все по высшему классу.
Молодой мальчишка-охранник, косая сажень в плечах, недолго меня рассматривает и гостеприимно открывает ворота, стоит мне только достать адвокатское удостоверение брата. В опустившейся на город темноте не видно, что мы похожи разве что разрезом глаз и небольшой родинкой аккурат в центре подбородка.
От лихорадящего все существо волнения желудок скручивает спазмом, хотя, быть может, виновато отсутствие аппетита и то, что ресторанную пищу я почти не тронул, полностью сосредоточившись на сидевшей рядом Раде и ошеломившей, словно удар тараном в голову, новостью о её возможном браке с Лёшкой.
Отбросив изрядно помотавшую нервы рефлексию, я выскакиваю из машины, хватаю с пассажирского сиденья одолженный у Стрельца громкоговоритель и прикладываю его ко рту, не заморачиваясь тем, что давно уже за полночь и порядочные жильцы наверняка спят.
– Рада-а-а!
Громкий звук эхом разлетается вдоль окрестностей, отчего срабатывает сигнализация припаркованного в десяти метрах тёмно-синего форда, заходится заливистым лаем писклявая мелкая собачонка и увлеченно ругается забористым матом осипший дед со второго этажа. Я же методично продолжаю нарушать тишину и спокойствие, искренне надеясь, что Рада спустится раньше, чем какой-нибудь доброжелатель вызовет наряд ментов.
И она не заставляет себя долго ждать. Через пару минут выскакивает из дверей подъезда в болтающихся на бедрах серых штанах и самой обыкновенной черной футболке, подлетает ко мне и начинает молотить кулачками по моей вздымающейся груди. Смешная.
– Ты что творишь, Градов?!
– Приехал заявить права на свою женщину, – спокойно пожимаю плечами и наслаждаюсь блеском сияющих в свете фонарей пронзительных глаз. Все-таки она очень красивая, даже когда сердится.
– Я не твоя…
Единственное, чего я сейчас хочу – это сломать рамки, в которые она по совершенно непонятной мне причине себя загнала, поэтому опускаю большой палец на её пухлую нижнюю губу и надавливаю, заставляя Вишневскую замолчать. Пару секунд наслаждаюсь окрасившим её щёки румянцем и тем, как сильно сбивается её шумное дыхание, и начинаю жестко расставлять приоритеты.