— У меня достаточно навыков, чтобы обшивать «богатых людей», — шипит Света. — Боюсь, это у тебя не хватит навыков, чтобы чистить их унитазы!
Повисает неприятная тишина. Димик стучит пальцами по столу, поджав губы. Свете неприятно от вырвавшихся грубых слов.
— Что ж, и то правда, — решив нарушить напряжение, произносит мужчина. — Я действительно всего лишь чистильщик труб, а ты — швея. Но это совсем не значит, что мы ничего не добьёмся. В конце концов, у нас есть база и возможность в любой момент вернуться на старое место.
— К родителям под крыло?
— Да. Знаю, это не предел твоих мечтаний, но… — он тяжело вздыхает. — Давай всё-таки поедем в Москву, а если не выстрелит, обещаю, вернёмся туда, где тебе было лучше всего…
Глава 11
Москва встречает их смогом и яркими полночными огнями. Света с трудом разлепляет веки, слушая восторги мужа, и тут же снова отрубается, даже не взглянув толком на новый город, стремление к которому сподвигло их маленькую семью на путешествие длиной в несколько дней. Будучи человеком, который устаёт от езды на автобусе, она окончательно вымоталась ещё к прошлому вечеру, но старалась держаться ради Димика, не устающего говорить о «новой жизни». В перерывах от равномерной тряски автомобиля, женщина тяжело дышала, держась за устойчивые предметы, иногда даже умудрялась поесть, но всё равно не могла никак пристроиться, чтобы ничего не болело и не зудело. Новенькая «ласточка», пусть и была на класс лучше предыдущей развалюхи, радуя глаз низким уровнем расходов на бензин, всё равно оказалась недостаточно удобной и вместительной, чтобы путешествие прошло без нареканий.
Загрузить сразу всё не получилось и Димик долго возился, как-то хитро укладывая сидения, чтобы поместилась и швейная машинка, и мешок с зимними куртками. Потом, отъехав достаточно далеко, не обнаружили пакет со столовыми приборами. Возвращаясь за ним, умудрились влететь в скользкую лужу и едва не вылетели с дороги вообще. Потом первые полчаса трижды останавливались проверить «что там стучит», потом у Светы сдали нервы и, во время заезда на заправку, она в быстром темпе поменяла местами все коробки и пакеты. Часть взяла себе на руки, часть — кое-как привязала на крышу, откуда вещи среди ночи благополучно отвалились и их пришлось искать в темноте безлюдной трассы. После её начало тошнить от голода, но, заставив себя проглотить подсохшую сосиску в тесте с какой-то заправки, женщина ощутила лишь рвотные позывы. В машине душно, несмотря на работающий кондиционер и открытое пассажирское окно. Путешествие превращается в кромешный ад, так что, когда Димик восторженно произносит «Москва!», у его жены нет уже ни сил, ни желания куда-либо перебираться.
— Супер, — бурчит женщина. — Разбуди как будем у дома. Ты ведь звонил хозяевам?
— Да, но они что-то не отвечают. Заняты, наверно. Или спят. Хотя о чём это я? — он расплывается в улыбке. — Москва же никогда не спит!
Через три часа внезапно обнаруживается, что, может Москва и не спит, а вот её жители — вполне. Хозяева квартиры, клятвенно обещавшие «встретить хоть в три утра», не берут трубку, хотя на часах всего-то полночь. Димик суетится, без конца набирает номер, шлёт сообщения, даже отчаивается и несколько раз прогуливается вдоль дома в надежде вычислить номер квартиры и позвонить в домофон. Но спальные районы, видимо, оттого и «спальные», что начисто игнорируют поздних гостей: к часу ночи гаснут последние окна и становится блаженно тихо. Света в последний раз предлагает просто поспать в машине и, услышав ругань мужа на весь белый свет, блокирует свою дверь. Она отрубается буквально за секунду, даже не до конца закрыв глаза…
— А я Вам снова говорю: уберите машину! — доносится до Света словно через толстый слой воды. Она с трудом разлепляет веки, ошалело трёт глаза и пытается сообразить, почему кровать такая маленькая и неудобная. Выходит не с первого раза и, только как следует приложившись головой о стекло, женщина вспоминает. Ну конечно: дорога, Москва, квартира и ночь в машине. — Убирайся свою развалюху сейчас же или я вызываю полицию!
— Господи, женщина, уже сто раз ведь объяснял: мы приехали заселиться в съёмную квартиру, но произошла накладка с датами. Мы сегодня заедем и будет тут жить, значит и парковаться под своими окнами я тоже имею право.
— «Своими»? Вы её купили? Нет! Значит место должно быть свободно! Эти места — только для собственников!
— Но я же никому не мешаю!
— Правила есть правила! Если и все будут их нарушать, то… — Света, наконец, соображает сонным мозгом как открыть дверь и почти вываливается на асфальт, держась за машину. — Боже, женщина, Вам плохо? Вас похитили? Вас удерживают насильно? — руки с тонкими, будто острыми пальцами, вцепляются ей в локоть, дёргают прочь. Света вяло сопротивляется, но теряет равновесие и садится задницей на грязный асфальт. — Всё, я точно вызываю полицию! Это ужасно и невыносимо! Женщина, потерпите, Вам сейчас же окажут помощь, я вызываю Скорую!
— Вы с ума сошли? — бормочет Димик. — Моя жена просто не очень хорошо себя чувствует после двух суток в пути и ночи в машине. Мы заселимся, нормально поедим и ей сразу станет легче.
— Куда вы собрались заселяться? В нашем доме ни одна квартира не сдаётся, я бы это знала!
— Так это… триста седьмая…
— О, так вы к Петровским, что ли? — неожиданно меняется в поведении женщина. — А что сразу не сказали и не позвонили? Я бы вас пустила. Они в отпуск уехали, оставили мне ключи и должны были вам сообщить мой номер. Я ждала-ждала, даже выходила искать среди ночи, думала — заблудились на подъезде. Полночи шлялась по темноте, а вы просто дом перепутали!
— Нет, не могли. Навигатор…
— Навигатор тут не помогает. Новый комплекс через дорогу построили, и, когда меняли адреса, оба наших дома сделали четырнадцатыми.
— Так, и что…
— Это надо знать, чтобы добраться. Разве хозяева квартиры не сказали? — и, слышав, как Димик что-то мычит в ответ, машет рукой, параллельно помогая Свете подняться обратно на ноги. — Давайте провожу, в первый раз вообще не поймёшь, как туда дойти…
Итак, хозяева квартиры улетели на месяц куда-то «отдыхать», судя по всему — от постоянной сдачи пяти своих московских квартир, и оставили ключи соседке. Та, в лучших традициях советской заботы, не получив в нужное время звонка, вышла на улицу и, возвращаясь домой под утро, увидела странного мужика, справляющего нужду у дерева прямо под своими окнами. Устроив скандал, она признала в нём искомого квартиранта и…
— В общем, компании не водить, оргии не устраивать, не купить, не говорить соседям, что снимаете и вообще вести себя как бедные родственники из крохотного городка, — инспектирует их женщина. — Ежели что — шлите прямиком ко мне, я старшая по нашему району, меня все знают, никто подойти лишний раз не рискнёт. Номер записали? — Димик в сотый раз диктует номер, который Света, кажется, уже заучила наизусть. — Верно. О, и ещё кое-что! Вы детей в скором времени не планируете?
— Да вроде нет, — жмёт плечами муж. — А что такое?
— Никакой прописки. Даже временной.
— Но договаривались же…
— Только Вам, жене Вашей — нет, а то родите ещё, потом не разобраться с вами, никак не выгнать…
— Я не будем в ближайшее время заводить детей, — почему-то пытается объясниться Света, хотя стоило бы разозлиться. — И, пожалуйста, не могли бы Вы больше не поднимать эту тему?
— Были у нас одни такие, — словно не слыша её, разливается соловьём женщина. — Сначала чем только ни клялись, что «детей вообще не хотят», уговорили хозяев прописать обоих, а через три месяца неожиданно обзавелись сначала пузом, а потом — младенцем. Ещё и троих детей откуда-то издалека приволокли, пытались прописать «по месту жительства матери». Едва справились с ними, всех знакомых напрячь пришлось. Не хотели уходить, дескать — «новорожденный прописан по месту прописки родителей», а маленького ребёнка выписать даже хозяева не имею права. Выписали, выгнали с полицией, под крики и ор. До сих пор перед соседями стыдно…