— Мы так не будем, — клянётся Димик. — Сначала свою планирует купить, а дети… как получится, в общем…
— Ага, те тоже так говорили…
Они продолжают что-то обсуждать, а Света прогуливается по квартире, хотя где тут гулять: одна комната, она же — кухня, она же — остеклённый угол дома. Пустые шкафчики в «кухонной зоне», небольшой распашной шкаф возле широкой кровати, торшер с разбитым плафоном и без лампочки… Свет несколько раз щёлкает выключателем в ванне, но тот отказывается работать.
— Так у тебя ж муж электрик, что, починить не сможет? — отвечает вопросом на вопрос женщина. Димик только жмёт плечами, мол «справимся», и снова ударяется в обсуждение денежных вопросов.
В ванне довольно уютно, есть даже крохотный навесной шкафчик, видимо, ради экономии помещённый прямо над унитазом, пахнущим хлоркой и почему-то — свежим бельём. Тут нет машинки, но место, где она стояла раньше, выделено на пола квадратом резиновой нескользящей ленты. Правильно, им всё равно в ближайшее время докупать часть техники, раз снимают на несколько лет.
— Так, мы закончили, — суёт голову в темноту ванной женщина. — Визитку с номером оставила на столе, если что — ссылайтесь на Анну Генриховну. Это я, кстати.
— Спасибо, — кивает Света. — Светлана.
— «Света»? Красивое имя.
— Нет, меня зовут Светла…
— Ладно, Дима, я пошла. Удачно вам заселиться и успехов в поиске работы. Как говорится: «Квартплата сама себя не заплатит»!
Хлопок двери извещает, что женщина удалилась. Сидящая на краю ванны Света видит, как муж бродит по их новому дому, словно в сомнениях, без конца трогает вещи и пытается уронить мебель.
— Всё хорошо? — спрашивает он, когда заканчивает свою «экспертизу», остановившись в проходе ванной. — Тебе здесь нравится?
Она жмёт плечами. В принципе, для неё нет особой радости, в съёмной квартире какого города жить. Они переехали столько раз, что ждать каких-то различий просто глупо.
— А тебе? — Димик поводит плечами, будто разминаясь, качает головой. — Что такое?
— Мне казалось, что всё будет… несколько иначе.
— О чём ты?
— Ну… — он неожиданно грустнеет. — Я думал, что Москва будет отличаться от остальных городов, мы ведь столько ехали и потратили деньги на то, чтобы сюда перебраться, а она… такая жа. Та же Зоя Ивановна, или Валентина Григорьевна, или ещё какая-то новая женщина, обладающая теми же чертами и словно на фабрике выпущенная по той же схеме сборки…
— Дим, везде обязательно найдётся такой человек, — улыбается Света. — Мы ведь в России, помнишь? Тут это нечто вроде культурной особенности.
— Знаю, но всё равно почему-то чувствую себя… — мужчина вздыхает, — …словно кто-то просто поменял табличку на въезде в город и, стоит только хорошенько потереть глаза, как становится понятен весь масштаб обмана. Город тот же, мы те же, люди вокруг — те же, и совершенно неясно что поменялось… — он сжимает кулаки, поднимает их вверх… и опускает руки, расслабляя пальцы. — Прости, видимо, я немного устал, поэтому такой нервный. Мы долго ехали, тебе стоит поспать. А я…
— Тебе тоже стоит поспать, — подойдя ближе, женщина гладит мужа по руке. — Да, я плохо переношу дорогу в транспорте, но ты был за рулём и постоянно находился на стрёме. Мы достигли пункта назначения, выдохни: выспись, помойся, потом выгрузим вещи и начнём искать работу.
— Нам нельзя терять время…
— Это всего один день. Даже меньше. Завтра днём ты уже сможешь залезть в интернет в поисках вакансий. А сейчас ты вымотан и физически не можешь принимать верные решения, — Димик молчит, смотря в пол и упрямо поджав губы. — Позволь себе немного отдохнуть, хотя бы сегодня, ладно?
— Как ты всегда находишь верные слова? — вздыхает мужчина. — Ладно, я только схожу за инструментами и сумкой с самым необходимым. А то тут даже постельного белья нет…
Света находит подработку в этом же доме, буквально выйдя за продуктами. Крохотный магазин с привычным «24» над дверью, оказывается душным и неприятным местом, полным запахов испортившихся продуктов. Она старается держаться, чтобы не зажать нос, и всё-таки выбирает пачку кефира и бананы — пожалуй, единственный продукт, от которого не тошнит.
— Простите, а что случилось? Почему так… пахнет?
Женщина на кассе понимающе хмыкает.
— Не «пахнет», милая, это называется «вонь», — она смеётся, перебирая пальцами протянутые хрустящие купюры. — Хозяин снова решил экономить на ремонте морозильника, тот сдох ещё пару дней назад, но ни менять, ни приводить его в чувство никто почему-то не торопится. Видимо, ждут, пока крысы травиться начнут.
Эта женщина неправильно одета. Света смотрит на чужие пухлые руки, объятые натужно скрипящей при каждом движении тканью, и внутренне содрогается. Судя по ширине плеч, размер подобран как надо, вот только… обычные лекала не могут подойти при узких плечах и широких руках. У неё чешутся пальцы распустить пару стежков и поправить, чтобы стало удобно, а тело словно само находится в сковывающем халате непонятного цвета.
— Скажите, а Вы во сколько заканчиваете? — спрашивает Света.
— А тебе какое дело? Хочешь кофе вместе попить?
— Нет, я просто…
— Я не из ваших, так что иди с миром, девочка.
— Да нет, я… — тяжёлый вздох под укоризненным взглядом выходит каким-то обречённым. — Я швея и могу помочь, чтобы одежда… ну… лучше села.
— Чтобы телеса не обтягивала, что ли? — улыбается продавщица. — И что, хорошо сделаешь? И сколько возьмёшь? И куда идти?
— В этом доме, — немного испугавшись чужого напора, отвечает Света. — Триста седьмая квартира.
— О, так это ты в тот проклятый аквариум заехала?
— Почему «ак…
— Потому что он полностью просматривается из квартиры хозяев, куда наша дорогая и всеми любимая Анна Генриховна ходит поливать цветочки вот уже полгода, пока те отдыхают непонятно где. И она непременно прилипает к окну, чтобы понять, что внутри творится. Так что, чем бы ты там ни занималась, в ближайшее время жди гостей.
— Но я же вроде и не делаю ничего такого…
— Ох, милая, ты даже не представляешь, насколько странно эта женщина подчас себя ведёт. Так что, если хочешь сохранить нервы, мой тебе дружеский совет: съезжай.
— Мы только въехали. И заплатили сразу за три месяца. Да и я думала шторы повесить…
— Тогда она точно явится проверять не сверлишь ли ты для этого стены.
— А разве… нельзя? — удивляется Света. Не то что бы им раньше постоянно приходилось делать ремонт в съёмных квартирах, но обычно хозяева были только ради, что с них снимали лишние проблемы, к примеру, с присоединением стиральной машинки или подвесом пары полок. — Ведь я же за свои деньги улучшу квартиру.
— У Анны Генриховны есть только один недостаток: у этой женщины нет работы. И поэтому она, вместо того, чтобы заниматься своими проблемами, учит жизни других. Так что стоит тебе только попытаться уйти из-под её контроля или сделать что-либо без предварительной договорённости, то можешь паковать вещи.
— Всё и правда настолько плохо?
— Хуже, поверь мне, всё ещё хуже…
Вечером к ней в квартиру стучится пара весело смеющихся женщин с пакетами в руках. В течении часа она находит двух клиенток и обзаводится приличным количеством одежды, срочно требующей доделки, переделки, а то и вовсе — горящего костра. С последним придётся особенно повозиться, но Света верит в свои силы и клятвенные обещания «рекомендовать всем подругам»…
Вопреки предупреждению новой знакомой, Анна Генриховна не появляется у них почти неделю, видимо, занимаясь своими делами. Когда она, наконец, появляется на пороге, то без приглашения проходит в квартиру, осматривая разложенные вещи, цокает при виде повешенной на стену ванной струнной сушилки и мощной лампочки, поставленной взамен старой сгоревшей.
— Собирайте вещи, дорогие, — приказывает она. — И чтобы через десять минут вас здесь не было!
— Прошу прощения… — вклинивается Димик, впервые с их приезда оказавшийся дома. — Я вроде спрашивал хозяин о том, что можно делать и нельзя. Что случилось?