— Милая! — наконец возникает в проходе Димик. У него нет чемодана, потому что место в бизнес-классе допускало сразу два багажа и Света справедливо решила избавить мужа от проблем с вещами. Тем более, что ей, как представительнице «высшего класса», багаж привезли лично в руки сразу после прохождения паспортного контроля. — Солнышко, как ты? Как долетела?
— Неплохо, даже шампанское дали при посадке, — оказавшись в тёплых объятиях мужа, женщина никак не может перестать улыбаться. — А ты как? Как еда?
— Ну, по классике: «курица или рыба, только рыбы нет, а курица уже успела подтухнуть». Уже смотрела цены на такси?
— Нет, ждала тебя.
— Что, просто три часа стояла на одном месте? Кофе бы хоть попила, ноги разгрузила, а то устанешь, а у меня на тебя сегодня планы, — Димик притягивает её к себе, целует в висок и шепчет: — Неприличные!
В ответ Света только смеётся, позволяя увлечь себя в сторону выхода. За эти десять дней они и правда стали гораздо ближе, словно впервые узнавая друг друга и радуясь мелочам, на которые раньше не обращали внимания. Например, вкусам в музыке и фильмах. Почему Димик никогда раньше не показывал ей свои любимые картины, почему у них ещё не было уютных вечером с сериалами и пиццей? Не может же быть такого, чтобы отсутствие денег мешало им по-настоящему радоваться жизни, верно?
— Хочешь куда-нибудь сходить вечером? Кино, выставка, театр? — мужчина выглядит полностью расслабленным, спокойно катит старый, потерявший колесо где-то между пятым и шестым переездом чемодан. Свете даже немножко хочется ущипнуть его, чтобы сделать чуть более нервным. Просто потому, что она сама вообще не понимает, как вести себя с таким ласковым и заботливым мужем. Раньше это было её проблемой — найти занятие для отдыха и развлечения. Порой на организацию собственного досуга просто не было ни времени, ни сил. — Я слышал, что сейчас вышла какая-то новая, жутко модная постановка. На сегодняшний вечер билеты уже наверняка не достать, но завтра или в выходные…
— Я никогда не была в театре, — признаётся женщина. — Даже когда в город приезжал цирк, всегда находились дела важнее. Меня даже в детстве никуда не водили.
— Даже на любительские спектакли, которые в библиотеке шли?
— А что, там шли спектакли?
— Ясно…
Димик покупает билеты в какое-то пафосное место, называющееся «личный камерный театр». Что это такое и почему цена пятизначная — ни один из них не знает, но звучит дорого, к тому же — Свете и правда интересно, какого зверя назвали столь пафосным и сложным именем. Она ищет в интернете упоминания руководителя постановки, но находит только ссылки на всякие странные секс-скандалы. Вероятно, это всё, чем человек был раньше известен.
— Понимаешь, «камерный» — значит маленький, только для своих.
— Это то «камеры», что ли?
— Нет, от английского слова, означающего «комната». У французов звучит очень похоже, потому и прижилось ещё в царские времена.
— Откуда ты знаешь?
— Читал.
— Ладно, сделаю вид, будто поверила, — бурчит Света. Ей порой становится обидно, что муж намного более образован, чем она, даже учитывая обстоятельства и совместную учёбу в ПТУ. — Мне бы хотелось больше знать о мире и том, почему происходят некоторые вещи, — признаётся она. — Но я мало что понимаю в технике, культуре или спорте. Вот если бы была какая-то область, где можно быстро и просто освоить даже самые сложные детали…
— Ты умеешь шить. Я готов поспорить, что это умение, тем более — на таком уровне, как у тебя, в нашей стране встречается не так уж часто. Найди курсы и попробуй стать более продвинутой в современных модных течениях. Или возьми книгу в библиотеке. Или воспользуйся интернетом. На самом деле возможностей так много, что стыдно не развиваться.
— Не люблю это слово.
— Которое?
— «Развиваться», — фыркает женщина. — Мир поголовно помешался на том, что улучшить себя до состояния, когда общаться нормально с обычными людьми становится просто невозможно. Термины проникли в речь и постоянно портят удовольствие от беседы. И эти поучения от «интернет-экспертов» пятнадцати лет отроду… Если бы я имела наглость сказать матери, что «её вибрации портят мой денежный поток» и потому ей лучше «находиться на расстоянии, достаточном для моей нормальной жизни в границах обусловленного личного пространства», то получила бы по балде. А сейчас школьники открыто заявляют, что наказания и домашний арест «нарушают их конституционные права». И могут на серьёзных щах обратиться в полицию после подзатыльника, — она разводит руками. — Как жить в этом мире?
— К сожалению, он уже не для нас, — вторит ей читающий книгу Димик. — Родители этих детей были «лицом поколения», теперь их потомки станут тем, ради чего двигается прогресс. Им уже не нужны вещи, они хотят бесконечный поток впечатлений и полной свободы. Свобода позволительна только когда речь идёт о них, а если их родители вдруг решат «освободиться» и выставят своё чадо на порог с вещами, то будет скандал до небес. Не важно, что думают взрослые, сейчас, в «эру высоких технологий», их единственная функция — обеспечивать своих детей развлечениями и деньгами для покупки новых гаджетов.
— Ну не скажи…
— Видела свежую рекламу? — Света кивает. Огромный щит поставили прямо у входа в парк, не заметить его не представляется возможным. — Там большими красными буквами слогам всех родителей: «Не знаешь как помириться? Подари новый смартфон!». Правильно, он же мощнее, лучше и точно поможет твоему сыну-школьнику больше времени проводить в реальном мире. Это ведь именно так работает.
— Вижу, тема тебе не нравится.
— Я её просто не понимаю. Когда я не желал ни с кем разговаривать, то просто молчал. Мои родители не нервничали, если я вдруг становится «закрытым для общества» и не тащили меня к психотерапевту. У меня никогда не было «депрессии на фоне учёбы» и, когда умерла бабушка, вместо книги какого-нибудь модного «помоги-себе-сам»-автора, мне вручили ключи от квартиры. А современные дети… из чего они сделаны? Почему такие хрупкие? Откуда у дочери того, кто в девяностые прострелил голову стоящему на коленях человеку, и его жены, бывшей проститутки, взялась «тонкая душевная организация»?
— Ты путаешь время. ТЕ дети как раз пошли в родителей. А вот те, кто был слишком мал, чтобы участвовать, а только смотрел в дверную скважину, как раз и трясутся над своими чадами как над китайскими вазами.
— Всё равно не понимаю…
— И не надо. К счастью, мы оба — нормальные, обычные, среднестатистические люди, зацикленные на нытье и высказываниях типа «а вот раньше»!
— Не понял. Ты что, только что сравнила меня с бабкой?..
Театр не очень. Хотя… это «не очень» места, постановка, музыка и актёры, остальное — высший класс. Света искренне наслаждается возможностью прислониться к мужу в темноте и, сжав его ладонь, прикрыть глаза. Всё именно так, как она когда-то мечтала, когда была ещё слишком молодой и глупой для осознания реальности. Тогда ей казалось само собой разумеющимся понятие «верности» и «чести», а книжные герои виделись чем-то невообразимо далёким и прекрасным. Теперь, много лет спустя, её жизнь внезапно стала похожа на книгу, у которой, кажется, будет счастливый конец.
Димик больше не бегает по утрам. Он купил себе какую-то хитрую спортивную стенку и присматривается к абонементу в спортивный зал на соседней улице. Беговые кроссовки с самого их отъезда собирают пыль в дальнем углу прихожей. Рабочие звонки, как по команде, заканчиваются с завершением рабочего дня, а Света больше не участвует ни в каких общественных акциях. И кажется, что, если закрыть глаза за мелкие недочёты, муж вообще станет идеальным.
А потом раздаётся звонок.
Света не сразу понимает, почему голос в трубке кажется таким знакомым, а когда понимает — нажимает на «сбросить» раньше, чем в принципе понимает, что делает. Во внезапно повисшей тишине она садится на край кровати и впервые жалеет о своём окончательном переезде в новую квартиру, которую Димик, кажется, вот-вот возьмёт в ипотеку с её молчаливого дозволения. В прошлой, знакомой до каждой крохотной трещинки квартире, она чувствовала себя в безопасности вне зависимости от обстоятельств и наверняка бы перенесла это нелепое столкновение намного легче.