— Выставка с хитрым названием «Ярмарка Профессий». Вопреки названию, там не представлено ни одной профессии, только университеты, год в каждом из которых стоит баснословно дорого.
— О, это чудесное место, где поставить стол в уголке стоит шестизначную сумму… — он улыбается. — Вы собираетесь учиться?
— Не я. Дим… — Свет на секунду замолкает, не зная, правильно ли называть мужа «Димой» перед человеком, почему-то величающим его «Дмитрием Алексеевичем». — В общем, мой муж намерен всё же получить образование.
— У него ещё нет образования? Удивительно, сколького он добился без него, а уж с дипломом… Принесите счёт! — она вздрагивает от разницы в тоне между обращением к ней и к официанту. — Тогда я, наверно, могу Вам даже немного помочь. Есть несколько ВУЗов, выпускники которых имеют преимущества на государственной службе, в том числе — на выбранном Вашем мужем направлении.
— Правда?
— Конечно, — он протягивает ей визитку. — Позвоните мне и обсудим его поступление в этом году, без ЕГЭ, разумеется, по какой-нибудь хитрой городской программе вроде «Образование — взрослым».
— Было бы чудесно.
— Но взамен мне будет кое-что нужно лично от Вас…
— То есть, Николай Коровин, которому принадлежит компания суммарным оборотом в цифру с восьмью нулями, намерен жениться на дочери губернатора, и он попросил сшить ей подвенечное платье… тебя? — Света слышит насмешку в голосе мужа, но списывает это на удивление. Она продолжает помешивать суп, стоя спиной к собеседнику, и тихонько улыбается, вспоминая, как горело всё внутри, когда они, прощаясь, пожали друг другу руки. Это не страсть, нет… но однозначно что-то тёплое и яркое, гладящее волнами радости где-то внутри. — Ты ведь понимаешь, что он гипотетически может обратиться к любому дизайнеру одежды и тот будет счастлив бесплатно сшить ему тысячу платьев на все случаи?
— Полагаю, дело в том, что ЕМУ платье не нужно. А его невеста — крайне требовательная особа, которая не желает видеть на своей свадьбе журналистов. Которые непременно сунутся, если станет известно, где и когда состоится мероприятие. А если она заранее привезёт платье домой, а потом поедет «попить чаю к подруге», то никто не успеет всполошиться, пока они не скажут в ЗАГСе «согласен». Военная хитрость.
— Всё равно странно выглядит. И он готов за это договариваться насчёт моего поступления, потом ещё и денег даст?
— Ты путаешь, — она непонятно почему ощущает себя лёгкой и свободной. И даже злость в голосе Димика не мешает парить. — Он поможет мне открыть своё ателье, а насчёт тебя только поговорит с парой друзей. За это мы поможем ему пожениться так, как он хочет. Ничего сложного.
— Сложно только понять, почему он выбрал именно тебя. Говоришь, случайно встретились?
— Да. Но с чего вдруг такая подозрительность? — она оборачивается. Чашка в руках мужа сжата с такой силой, что пальцы побелели от усилий. — Ты ревнуешь? Дим?
— Это не важно. Мне просто почему-то беспокойно, — он поднимает глаза. — Но ты ведь не станешь делать что-то неправильное, верно? Ты не поведёшься на кучу денег? Ты ведь не такая…
— Дим, солнышко моё… — присев рядом, Света осторожно касается его руки, заставляя поставить чашку. — Во-первый, я буду шить подвенечное платье для его будущей жены. А значит, и общаться буду по делу с ней. С его невестой, которая скоро станет женой. У него вот-вот будет жена, и я не просто так трижды это повторила, потому что для женщин подобный момент, знаешь ли, очень важен. Для нормальных женщин, а не для тех, кто бросается на любых мужчина вне зависимости от их семейного положения и потом устраивают скандалы. Это не мой вариант, к тому же Николай — мой друг, и, я надеюсь, скоро станет другом семьи. Его помощь не помешала бы тебе в работе.
— И всё-таки…
— Тебе не стоит волноваться. Николай — не тот человек, с которым легко встретиться. Мне повезло и теперь у тебя будет диплом. Столкнёмся ли мы ещё раз? Кто знает. Я в любом случае была рада его увидеть и впервые за это время рассказать кому-то нашу историю.
— Я просто нервничаю.
— Знаю. Ты любишь меня и боишься. Это нормально. Я не стану рисковать нашей семьёй ради денег или что ты там себе выдумал. Я останусь с тобой.
— Обещаешь?
— Обещаю…
— И вот здесь надо, наверно, пару воланов сделать, чтобы руки не казались слишком тонкими, а грудь — маленькой…
Света смотрит на по-детски худую, милую девочку, ещё не окончившую университет, и в сотый раз спрашивает себя, как можно было согласиться на эту авантюру. Они в огромной примерочной, скрыты ото всех массивными портьерами, только вдвоём и, стоило посторонним уйти, «Мила» — как её обозначил по телефону Николай — потеряла половину своей уверенности в происходящем, превратившись в ребёнка. Возможно, дело в нереализованном материнском инстинкте, но Свете отчего-то хочется придумать что-то действительно прекрасное для этой девочки.
— Вы тоже думаете, что мы спешим, да? — по-своему трактует молчание собеседница Мила. — Как и все. Ничего нового для меня. Может, всё-таки скажете что-то насчёт…
— Воланы сделают твои плечи шире, а руки — сильно удлинят. Ты и так достаточно высокая, не нужно это усиливать, — ровно произносит Света. — И вообще, почему мы встретились именно здесь?
— Ну… это же свадебный салон…
— Глупо идти в свадебный салон, если хочешь скрыть сам факт бракосочетания, — говорит женщина и допивает шампанское из бокала. — Хотя шампанское у них прекрасное, не чета той кислой гадости, которую я пила раньше.
— Вы же сможете совершить чудо, верно? Ну, чтобы я была красивой? Для него.
— Разумеется я смогу сделать тебя ещё красивей, — Света поднимается на ноги и, осторожно переступив через лежащие на земле нижние юбки, подходит ближе. Рассматривает выбранную невестой модель, заранее прикидывая где надо будет распустить, а где — добавить пару украшения, чтобы отвлечь внимание от проблемных зон. Они есть у всех, даже у этой не вылезающей из зала малышки. — Ты и так прекрасна, надо только чуть-чуть подчеркнуть это правильным платьем. Поднимем грудь, обнимем плечи атласными широкими лентами, сделаем узкие манжеты у широких, невесомых рукавов. Снизу можно оставить всё как есть, ты уже замечательно выглядишь.
— Знаете, я только сейчас поняла.
— Что?
— Почему он выбрал Вас. Вы… по-другому смотрите на вещи. Не задаёте вопросов и не даёте советов, вообще не лезете мне в душу. И поэтому мне почему-то хочется всё рассказать…
— Не надо.
— Уверены, что не хотите знать «самую загадочную историю знакомства»?
— Если Вы хотите, чтобы я вышила её на подоле в виде комиксов, то можете начинать, в любом другом же случае лучше воздержитесь. Это лишняя информация, которая будет только мешать, — и, видя собирающиеся на глазах собеседница слёзы, добавляет: — Вам. Ведь это Вам будет стыдно во время нашей следующей встречи, не мне. Поэтому оставьте эту историю при себе, пока мы не станем подружками, которые будут весело проводить время за кофе в каком-нибудь жутко пафосном месте в центре, ладно?
— Вы хорошая… в смысле, спасибо. Это очень мило. Но… почему Вы настолько добры ко мне?
— Потому что Николай встретился мне в тот момент, когда никто не хотел помочь. И, возможно, это стало причиной, почему он мне настолько близок и важен. Не в романтическом смысле, но всё же… Мы снова столкнулись и это было воспоминанием из прошлой жизни, откуда-то издалека, словно что-то забытое снова поманило меня и… я рада, что могу помочь в ответ. У Вас будет очень красивое платье, и удобное, к тому же.
— Да, это… — девушка переступает с ноги на ногу, разминая явно затёкшие плечи. — Очень тяжелое, в нём без поддержки и шага не сделать.
— Ничего, мы это поправим.
— А Вы сами… в каком платье были в день свадьбы? Готова поспорить, Вы сами его себе сделали.
— Хочу узнать сумму, которую Вы только что чуть не потеряли, — смеётся Света. — Я тогда ещё не шила нормально, руки не умела даже нужным образом ставить. Поэтому пошла в длинной футболке поверх телесных лосин. Было очень празднично, моя мама даже расплакалась.