— О, уверяю Вас, больше никогда.
— Вы… успели поговорить? — возникает в примерочной Мила. — Прости, что не предупредила, я как-то совсем не подумала о возможной неловкости встречи. Но всё ведь в порядке, правда?
Ситуация не просто комичная, она сумасбродная настолько, насколько это вообще возможно. Света кусает губы, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы объяснить милой маленькой девочке всю правду. Николай очевидно не сошёл вчера с ума, он действительно пытается признаться в чувствах не своей невесте и это… волнует и заставляет нервничать. В любом случае Миле надо знать о происходящем больше, чем остальным. Поэтому Света решает поговорить о нём с глазу на глаз.
— Да, конечно.
— Вот и славно, — расплывается в улыбке Николай. — Как насчёт мороженого, девочки?..
Димик на позднем совещании, так что Света просит высадить её у «мастерской» и, поднимаясь в лифте, тоскливо размышляет о происходящем. О Миле, светящейся при виде своего будущего мужа и даже не подозревающей, что тот буквально вчера признавался в любви другой женщине. О Николае, непонятно почему вдруг начавшем вести себя крайне странно, более того — навязчиво предлагая свои чувства, он и не подумал об отмене свадьбы. О Димике, позволяющем ей утопать в чужих отношениях и работе вместо того, чтобы просто запереть дома, вдали от всего, что может навредить. О, он бы смог, ревности в этом мужчине едва ли не больше, чем любви. И, разумеется, она думает о себе и своей странной реакции на слова постороннего мужчины.
Ведь Света всегда знала, что выйдет замуж лишь единожды, измены недопустимы и мысли о другом мужчине — ужасная вещь, хуже которой для женщины может быть лишь нежелание иметь детей. Вероятно, это было впитано с молоком матери и стало основой основ, но… у них с Димиком нет детей и сейчас она впервые размышляет над истинной причиной этого факта. Они оба подобрались к порогу третьего десятка, однако до сих пор даже мельком не обсуждали тему деторождения. В самом начале супружеской жизни Света требовала обязательного использования презервативов, потому что безумно боялась забеременеть. Со временем страх ушёл, растворившись в усталости и нежелании предпринимать какие-либо усилия, так что предохраняться они бросили.
И всё же детей нет.
Возможно, это с ней нас самом деле что-то не так? В конце концов, так ведь бывает, что женщина в принципе не может забеременеть и потому обрекает своего супруга на отсутствие наследников…
— Ох, Светлана, я всё-таки смог! — встречает её на этаже у дверей лифта Николай. Он тяжело дышит и без своего привычного чёрного плаща, но выглядит всё так же презентабельно. И держит в руках её сумку. Какого… — Вы забыли в машине, вероятно, ключи от квартиры внутри.
— Ох, спасибо, это так мил…
Николай тянется вперёд, рывок — и её впечатывает в противоположную стену лифта, а губы оказываются в плену чужих. Сумка падает под ноги и Света даже не успевает сообразить, что происходит. У неё плавится всё внутри, кажется, будто от губ по телу расходятся крохотные электрические разряды. И даже немного хочется, чтобы это длилось вечно…
Двери лифта со звоном открываются. Николай отстраняется и с коротким «до встречи» просто выходит, пропуская семейную пару с галдящим ребёнком. Света до самой подъездной двери смотрит ему в спину и ощущает на губах фантомное касание.
— Вам куда? — спрашивает женщина, прежде чем ткнуть в восьмёрку на панели управления лифта.
— Четвёртый, пожалуйста…
Глава 18
Николай не звонит.
Света старательно имитирует нормальную жизнь.
Она смотрит с мужем дурацкие американские комедии, ест попкорн и на всякий случай кладёт трубку телефона поближе. Просто так, ничего особо не ожидая. Она поступает так даже во время мойки посуды и впервые в жизни отправляется с мобильником в туалет.
— Смотри не потеряй его там, — шутит Димик, в очередной заметив, как его жена возится с телефоном. — И не заиграйся до смерти.
Света день за днём задаётся вопросом о том, подозревает ли вообще живущий с ней мужчина о тайных мыслях своей жены, но неизменно не находит ответов. Она не признаётся даже сама себе чего именно ждёт, но каждая новая трель заставляет её вскинуться и тут же, разглядеть имя или цифры, разочарованно поджать губы. Они до сих пор помнят то прикосновение, горячее и просящее. И, возможно, всё-таки стоило открыть рот, раз уж это, судя по всему, было её единственным шансом испытать нечто подобное…
— Хочешь в театр? — спрашивает муж и Света едва не роняет чашку, которую, оказывается, успела в задумчивости схватить. — Ну, я просто подумал, что наш первый поход не сильно удался, но это совсем не значит, будто так случится снова и…
— Я люблю тебя, — резко отвечает ему женщина. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
— Знаю… Ну что ты, милая? — он подходит со спины, обнимает горячими руками и мягко выдыхает в затылок. — Я тоже люблю тебя. Мы в шаге от того, чего достойны, осталось совсем чуть-чуть. И я смогу сделать это ради тебя, веришь?
— Конечно верю, — шепчет Света и с трудом сдерживается от слёз. Почему ей так тошно и тяжело быть рядом с человеком, которого она сама выбрала? Почему на душе такая боль? Ведь не может же случиться, что она умудрилась влюбиться в человека… другого человека… в чужого мужчину… Нет. Разумеется, она не влюблена, это всего лишь временное помешательство, связанное с глупыми застарелыми мечтами о лучшей жизни. Димик привёз её сюда, обеспечивает и окружает заботой. Неужели она настолько не умеет быть благодарной, что воспользуется его любовной слепотой, что изменит? Нет. Никогда. — Ты обязательно справишься, милый. И мы будем счастливы.
— А разве сейчас ты несчастна?
— Сейчас недостаточно счастлив ты, не так ли? — она оборачивается, гладит мужа по волосам и поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать в лоб. — Когда ты добьёшься того, чего хочешь и станешь счастливым, мы, наконец, будет оба счастливы. А пока… как насчёт заказать пиццу и посмотреть какой-нибудь странный сериал, полный домыслов об инопланетянах или путешественников во времени?
— Как ты всегда угадываешь мои желания? Чудеса какие-то!
— Это потому, что я просто озвучиваю свою, — смеётся Света. — Давай хорошенько отдохнём перед тем, как завтра снова отправляться в реальный мир.
— Как скажешь, милая.
Она устраивается под боком у Димика, закутывается в мягкий плед и на секунду даже забывает о том злосчастном поцелуе, ставшем причиной душевных терзаний. Но потом её взгляд падает на мобильник, по инерции положенный совсем рядом, и всё возвращается на старую колею. Видимо, для «исцеления» порой нужно больше времени, чем нам бы хотелось…
В конце недели её набирает Мила. Как всегда милая и обходительная, она почти трогательно сочувствует Свете, которая «неожиданно заболела так сильно, что почти не поднимается с постели». В конце концов женщина даже устаёт от бесконечного потока слов поддержки и, в очередной раз отказавшись от помощи и предложений приехать, демонстративно кашляет. Завершив звонок, Света отправляется обратно на диване, обнимает подушку и продолжает утопать в жалости и ненависти к себе, которые, сплетясь в непонятную смесь, стали основой жизни.
Ближе к вечеру, кое-как договорившись с собой, она выходит в магазин и, видимо, слишком глубоко погрузившись в мысли, падает плашмя на живот. Отряхнувшись и с трудом поднявшись на ноги, добредает до дома и бросает пакеты прямо у входной двери. Сама же опускается на край банкетки и осматривает прихожую. Их прихожую, ведь во взятой в ипотеку квартире ещё минимум лет двадцать предстоит жить. Их невероятно красивую прихожую с неброской серо-голубой мебелью и половичком, сшитым из старых футболок по видео из интернета.
Их дом.
Неужели она способна поставить это на кон, чтобы снова испытать страсть? Разве это настолько важно? Ответ и так понятен.