— И что же? — понимая, что уже знает ответ, спрашивает Света.
— Да твоего мужа назвала, Дмитрия Баранова…
Глава 19
Трубка выпадает из пальцев, когда Света снова начинает дышать. Она обнаруживает себя сидящей на полу, спиной к стене, в одном носке. Мать на том конце провода продолжает изливать своё негодование «паскудными действиями этого урода, с которым надо немедленно развестись, чтобы ему, поганцу…». Это немного отрезвляет. Света проверяет сколько времени прошло и, обнаружив, что телефонный разговор длится уже больше часа, осторожно трёт лицо. Вопреки ощущениям, оно не стекает бесформенной массой прямо на пол, а остаётся на положенном природой месте. Хотя, чего греха таить, и кажется под пальцами ледяной маской.
Это всё просто бред. Такого не может быть. Не мог же Димик… или он не просто так торопился и старательно проверял, чтобы телефон всегда был в кармане, а порой — и вовсе вёл себя так, словно за ними гонятся с собаками.
Его любовница была беременна, вот почему они покинули родной город. Катя Каботова отказалась делать аборт, а найти иной способ справиться с возникшей проблемой Димик не успел, боялся, что всё всплывёт и он потеряет доверие жены. Теперь, когда его давний грешок вскрылся, не осталось других вариантов, кроме как признать ребёнка и, посыпав голову пеплом, отправиться «каяться» к его матери, обещая развестись с законной супругой и жениться. Света осматривает квартиру, которая совсем скоро перестанет принадлежать ей, а вместит в себя галдящего мальчика… или маленькую девочку, светловолосую и миленькую, совсем как её мать способную однажды отнять у ничего не подозревающей едва знакомой женщины мужа, соблазнив его лаковыми туфельками и невинными глазами…
Нет.
Этого не будет.
В конце концов, Света достаточно страдала, чтобы результат достался ей. И, что бы Катя Каботова и её родные там ни думали, ни один скандал в мире не сможет заставить её отказаться от квартиры, нажитой в браке общим честным трудом. И уж точно Димик, все эти годы буквально сдувающий с жены пылинки, ни за что не отпустит любимую женщину. Но главный вопрос, любит ли он Свету достаточно сильно, чтобы покаяться и начать восстанавливать рухнувшее доверие?
Вопрос сложный.
В любом случае, если она покажет, что всё знает, придётся решать эту проблему, и кто сказал, что случится в конце? Катя Каботова уже один раз смогла привлечь Димика, значит и за вторым разом дело не станет. Как тогда быть одинокой, покинутой жене, не имеющей ни сил, ни возможностей выжить в большом городе?
Решено.
Она никогда и ни за что не станет поднимать этот вопрос. И другим не позволит лезть в их семью с «важными новостями». Пусть все сделают шаг назад, она не станет воспринимать всерьёз то, что не увидит собственными глазами. А если и увидит… что ж, с этим она всегда может разобраться позже.
— Мама, я не понимаю, почему целый город моментально поверил, будто мой муж настолько глуп, что изменил бы жене, к тому же — без презерватива? — осторожно начинает Света. — И, уж тем более, я совершенно не понимаю, почему в это поверила ты? Ты ведь в курсе, насколько он равнодушен в этой жизни вообще? Я толкаю его вперёд изо всех сил, пашу как проклятая…
— А он потом на всё готовенькое другую приведёт, помоложе и покрасивей. Ты ж ведь у меня… не красавица.
— Мама, хватит. Это не может быть ребёнок моего мужа. И не вздумай оправдываться, пусть эта женщина сначала докажет, что говорит правду, а потом мы с ней потолкуем. А, ежели у неё нет доказательств… что ж, обвинение в клевете вполне может стать причиной полноценного суда. Я не потерплю, чтобы надо мной смеялись на весь город. И уж тем более — над моим обожаемым мужем. Пресекай все разговоры об этом ублюдке, которого, за неимением других вариантов, чужая баба подпихивает мне. И не верь, что бы тебе ни говорили. Как не верю я сама.
— Ты… — мать на секунду замолкает. — Ты и правда веришь, что он…
— Верю. И всегда буду верить. А ты верь в меня, в то, что твоя нерадивая некрасивая дочь ещё способна удержать мужчину.
— Но если всё-таки…
— Мама… — Света глубоко вздыхает. У неё впервые за несколько дней голова кружится не от резкого подъёма на ноги, а от нервов. Кажется, словно она вот-вот нырнёт в ледяную воду. Дыхание перехватывает, поэтому следующая фраза звучит даже немного жалко: — Мы не вернёмся никогда. Было бы здорово, если бы вы с папой к нам приехали, а через пару лет — и вовсе перебрались в область. Тут отличные программы для пенсионеров и…
— Значит, такое решение приняла? — спрашивает мать и в её голосе почему-то нет былого осуждения. — Просто бросить всё и бежать? Так слепо и глупо доверять мужчине, который открыто не любит тебя, оскорбляет…
— Мой муж любит меня. Только меня. И всегда будет любить.
— Идиотка. Он уже наверняка нашёл ещё одну такую же. Или даже двух. Что с этим будешь делать?
— Ничего, — отзывается Света и впервые за весь разговор улыбается. — Я не собираюсь ничего делать с женщинами, утверждающими, будто они беременны от моего мужа. Мамуль, у нас ведь нет детей, знаешь, почему?
— Ох… — понимающе восклицает мать. — А я думала, дело в тебе!
— Нет, — сдерживая обиду, вторит её удивлению женщина. — Он бесплоден и для рождения ребёнка нужна специальная процедура, довольно дорогая. Не думаю, что в нашем захолустье и при зарплате Кати Каботовой, она смогла уговорить моего мужа на нечто подобное. Вероятно, у них что-то было, но это была глупая ошибка, о которой он сразу же пожалел, потому и разорвал с ней всякие отношения. Она взбесилась и чуть не убила меня рухнувшей на спину швейной машинкой, однако не смогла. И потому, когда поняла, что беременна, просто сбежала, подгадав под наш отъезд, чтобы потом объявить его отцом и, возможно, надавить, требуя денег.
— И ты так спокойно… И тот случай. Почему не сказала, что это была ты? Я и подумать не могла, что…
— Это было не настолько важно. Мы всё равно уже давно собирались уехать, нашей целью с самого начала была Москва, но тут нужны деньги на первое время. У нас столько не заработаешь, да и бензин со временем надо было экономить…
— Это полный бред. Я тебя знаю, ты бы ни за что…
— Видимо, недостаточно хорошо. Знаю, это ужасно, что какая-то женщина покусилась на твою спокойную жизнь, но ни я, ни тем более мой муж, в этом совершенно не виноваты. Теперь знаешь это наверняка, поэтому, если тебе не сложно, пресекай все досужие разговоры. Слухи помешают в первую очередь тебе, так что не позволяй им расползаться по городу. Можешь не объявлять открыто причину своего поведения, но… не говори о проблеме Димы, ладно? Просто настаивай на своём, Каботовы просто хотят нас раздавить, разделить, сделать слабыми. Но вместе мы легко сможем обойтись малой кровью.
— И… что же мне делать? — мать звучит абсолютно растерянно. — Я ведь, когда звонила, думала, что ты расплачешься, что соберёшься домой и разведёшься сразу. Мы с отцом даже комнату твою перебрали, кровать освободили…
— Приезжайте лучше к нам в ноябре, тут в это время много фильмов выйдет. Сходим в музей, поедим круассанов на набережной, посмотрим на витрины дорогих магазинов и на тех дур, что оттуда выходят…
— Я тебя поняла, — прерывает её мать. — И теперь, наверно, впервые не могу поверить, что ты — моя дочь. Я бы никогда не смогла выдержать подобное… как ты.
— О чём ты?
— Не надо делать вид, словно не понимаешь. Не для меня. Я знаю твоё состояние лучше, чем ты сама, потому что уже прошла его. И, как выяснилось, сделала очень плохой выбор…
Димик приезжает во вторник.
Света хорошо помнит этот день из-за двух вещей. Во-первых, именно это было написано в красном кружке календаря, повешенного рядом с зеркалом в их спальне. Во-вторых, в этот день он прошла первую неделю приёма противозачаточных, чему было очень рада. В-третьих, потому что за полчаса до его прихода Мила плакалась ей в трубку, что Николай задержится в командировке минимум до четверга.