— А пересчитывайте, — кивнула Света. — Давайте список посмотрим, например, сколько мне за понедельник положено?
— Какой ещё понедельник? Ты же со среды начала, а в понедельник сидела…
— Что тут у нас за крики? — сунулась в дверь старшая. — Опять очередь не поделили? Баранова, ты что ли? С тобой же никогда проблем не было, что стряслось?
Старшая смены работала каждый день, то ли ради денег, то ли — от отсутствия выбора, катаясь каждый день из области в душном, тесном автобусе. Света её всегда уважала и немного побаивалась. Просто из-за возраста и опыта, которые, как известно, не пропьёшь. Поэтому признаваться в организации одиночной «забастовки» было просто стыдно. Но Света всё же выдавила из себя тихое:
— Мне мои деньги не отдают.
— Что значит «не отдают»? — тут же снова всполошилась бухгалтер. — Я тебе твои сорок три пятьсот отсчитала? Отсчитала. Я тебе ведомость дала? Дала. Чего ты ещё от меня хочешь?
— Я хочу за свои смены, когда я подменяла болевших и отпрашивающихся. У меня было десять дополнительных смен. Значит я меньше пятидесяти получить ну никак не должна!
— Значит работала плохо, раз меньше дают!
— Погоди-погоди, Тамара, — уверенно взмахнула рукой старшая, одним жестом заставляя обоих замолчать. — Баранова, ты уверена, что подменяла так много?
— Да. К примеру, Ильину целых три раза, последний — в этот понедельник. У неё у младшего утренник был, Вы ещё удивились, что я в этот день пришла, помните?
— Помню. Тамара, доставай журнал, давай глянем что там у тебя.
— Зачем это?
— Доставай-доставай, а то вдруг окажется, что мы недоглядели, обидно будет девочку ни за что обложить. Давай-давай, может и не в нас дело, а просто программа глючит. Проверить же надо…
— Кать, а может ну его? — вдруг стала заметно тише бухгалтер. — Оставим как есть, пусть подавится! У неё и детей-то нет, зачем деньги?
— А у Вас, значит, есть? — подскочив ближе, внезапно взвизгнула Света. Сама удивилась тому, откуда появились силы, но продолжила: — У Вас дочка в райцентр уехала, с Вами не живёт, и муж работает, так что, теперь Вам не платить вообще?
— Ты это не путай! Я — заслуженный работник СССР и…
— Нет больше Вашего СССР! И Вас не будет, если попытаетесь меня обокрасть! Я до городской управы дойду, а если они не справятся — в областную обращусь! Чтобы они разобрались откуда у Вас перстни, у меня — пустые места в накладной!
— Девочки, девочки, ну что ж вы так… — возникла рядом старшая и примирительно положила тёплую руку Свете на локоть. — Баранова, ты подожди немного за дверью, а мы тут потолкуем. Буквально пару минут.
Несмотря на зверское желание хлопнуть дверью, сдержаться удалось. Правда, уже из коридора Света услышала, с каким грохотом упал оставленный ею стул.
— Что случилось-то? — смело подступилась совсем молоденькая девушка, едва-едва пришедшая к ним в смену. — Плохо работала, что ли, денег не дают!
Света окинула её взглядом, оценивая лакированные туфельки. Вчерашняя выпускница ПТУ каждый день тратила больше часа на то, чтобы добраться до места работы, неизменно волоча на себе пару изящных туфелек. Не то что бы это вызывало отторжение, но Свете почему-то показалось несправедливым, что она сама, буду «пешеходом», приходится потеть в зимних мокрых сапогах, а какая-то…
— Отвали, — резко выдала она, обдав собеседницу гневным взглядом. — Сейчас во всём разберутся и выдадут.
— Или всё-таки работала плохо?
Света обернулась. Девица, словно не видя вероятность своей победы, вытянулась у стены с победной ухмылкой на лице. Упавшая на лоб светлая прядь в неярком свете казалась настоящим золотом на фоне фарфоровой кожи. Вероятно, этим она тоже гордится. Ну ничего, через пару лет в браке с человеком, которому наплевать на всё вокруг, проводя по десять часов в полутёмном из-за постоянной экономии помещении, в окружении потеющих и воняющих людей, она быстро потеряет весь свой лоск, и даже лакированные туфельки останутся навечно забытой игрушкой из прошлого.
— Баранова, заходи! — высунулась из кабинета старшая и, когда Света опустилась на качающийся стул, виновато опустила глаза: — Тут это, такое дело… В общем, Тамара Николаевна неправильно внесла данные и мы только выяснили, что Ильина и Богурева, которых ты постоянно подменяла, уже получили свои деньги.
— Естественно, они ж раньше всех в очередь встают, чтобы потом поработать ещё успеть. Я им этот день постоянно дополнительным в смену-то и ставлю!
— Так их нет, — задумчиво пробормотала Света. — Они всегда после зарплаты сразу отпрашиваются, чтобы в магазин успеть.
Старшая почесала лоб, несколько раз обвела помещение глазами и, словно признавая свою вину, тяжело вздохнула.
— Вот что, Тамара. Ты напиши приказ о том, что деньги тем двоим были выданы ошибочно, дескать: «так и сяк, в программе косяк». И что мы с них при выдаче аванса эти суммы удержим. А Барановой… Барановой мы на следующей неделе недостачу восполним, внепланово.
— Вот ещё! — фыркнула бухгалтер, упрямо набычившись. Света заметила, что перстня на руке у неё уже нет и вообще вид какой-то… потрёпанный. — Пусть сама идёт и выпрашивает, раз такая умная!
— Ну так ошиблась же ты, а не она.
— Так что, я должна каждую тебе проверять?!
— Тамара…
— И не смотри на меня с таким осуждением, значит она должна была первой в очередь встать, если свои деньги хочет! Пусть идёт теперь к Ильиной домой и просит отдать то, что ты забрала! И к Богуревой заодно скатается в деревню! Не мне же отвечать!
— Тамара, пиши приказ. Светлана, мы Вам тут перепечатали, — на стол лёг новый лист. С той же суммой, но отметкой «частичная выдача», причём в последней строчке вдруг появилась сумма в шестьдесят восемь тысяч. Света ошалело хлопнула глазами, не веря в происходящее. — Что такое?
— Это… много…
— Кать, я же говорила, что она ненормальная! — вырвала у неё листок из рук бухгалтер. — То «мало», то «много»! Чего ты хочешь вообще? Скажи, я нарисую и проваливай, наконец! Нет уже сил возиться с тобой!
— Да, ты подпиши и правда иди… а с остальным… на неделе подойдёшь, я разберусь…
Сунув деньги в сумку и выйдя, Света привалилась к двери кабинета с другой стороны, внезапно почувствовав странную резь в глазах. По щеке покатилась слеза. Девочки в очереди снова принялись шушукаться, переглядываясь и выдвигая теории одна другой страшнее, но за спиной зашевелились, в лопатки ударило и она, качаясь, поковыляла по коридору, прижимая сумку к груди. Уже дома, повесив куртку на торчащий из стены наполовину обломанный крючок, бросила взгляд в угол и заметила небольшую табуретку, явно появившуюся только сегодня.
— Дим! — на зов из темноты не откликнулись и она, со спокойной душой опустившись на новую табуретку, позволила себе разрыдаться, выпуская накопившееся напряжение…
Глава 3
Следующий месяц пролетел как в тумане. Сначала Света с нетерпением ждала, пока старшая позовёт её для доплаты, но всё равно умудрилась пропустить этот момент. Опомнилась уже с деньгами в руках, в общем коридоре, снова на грани слёз. Рыкнула на зачем-то снова сунувшуюся к ней новенькую, дала в долг Ильиной, которая клятвенно обещала «с аванса отдать». Что она там собиралась отдавать с аванса в две с половиной тысячи Света так и не поняла, однако циклиться на этом не стала: со спокойной душой отдала пять тысяч, мысленно тут же с ними попрощавшись. Дальше она шила что-то на машинке в цеху, потом — подрубала, подшивала, ровняла в ателье, снова подменив заболевшего местного мастера, которого, видимо из-за какой-то редкой болезни, вообще ни разу так и не увидела за три года работы. Уже дома, забравшись как-то утром в сумку и обнаружив там конверт, впихнула его в ящик с бельём на самый низ, под старые косынки, подаренные бабушкой на свадьбу, но так ни разу и не пригодившиеся.
И забыла.
А потом снова настало пятнадцатое число и в подсунутой ей ведомости почему-то оказалось семьдесят тысяч. Света моргнула, раз, другой, но цифры не желали меняться.