– Ради любви, например. Очень хороший мотив, знаешь, в книгах очень часто преступления совершаются из-за сильной и страстной любви, читателям нравиться такой мотив, он интересный. Может, Марья и его очаровала?
– Марья и Маврин… – Елена с сомнением покачала головой. – Не знаю. Все, конечно, может быть.
– Тогда остается третий гость. Это кто?
Елена вздохнула.
– Это, на мой взгляд, самый тупиковый вариант. Николай Нефедов, граф и очень богатый человек. Полярные исследования это его хобби. Зачем ему бриллианты? Он запросто мог купить себе такие же, ну, или почти такие же. Хотя, «Королеву», конечно, не купишь.
– Вот и мотив! Может, этот граф Нефедов всю жизнь хотел себе огромный синий бриллиант!
– Значит, под подозрением все трое. Ты сможешь выяснить, кто из них наиболее близок к Марье?
– Я буду ходить за ней хвостом, – улыбнулась я.
И я, невидимая и неосязаемая, радостно понеслась выслеживать Марью. Заглядывая сквозь стены, и засовывая голову под пол, я выискивала подозреваемых, параллельно размышляя над одним заковыристым вопросом, на который Елена так и не ответила. Да, сообщнику Марьи легко было прилепить мотив – он в нее влюблен и ее слушается. Но зачем кража бриллиантов самой Марье Захаровой? «Вот это я сейчас и выясню» – Подумала я, натыкаясь на самую интересную комбинацию: в столовой за столом сидели Марья и Маврин.
10.
Марья шила. Ее пухлые пальчики сновали по ткани, она внимательно вглядывалась в мелкие стежки и казалась полностью поглощенной своим занятием. Маврин сидел поодаль и листал газету. Все выглядело очень чинно, но я заметила, что Марья, на самом деле, исподтишка разглядывает своего гостя.
– И о чем пишет пресса? – спросила она, наклоняя голову, и еще более старательно вцепляясь в ткань.
Маврин посмотрел на нее, но ничего не сказал.
– Здесь, наверное, очень удобные стулья, – в голосе Марьи прозвучала легкая издевка.
– Стулья? – спросил Маврин враждебно. – Причем тут стулья?
– Вы пришли сюда, сели, и сидите молчите уже полчаса. Вы пришли посидеть на удобных стульях?
Марья явно смеялась над Мавриным и Маврин злился – но не уходил.
– Да, – произнес он сжимая зубы. – Стулья высший класс.
Марья подняла на него взгляд и улыбнулась – насмешливо и победительно, но и заигрывающее тоже.
Безусловно, Маврин был, по своему, привлекательным – если вам нравятся мужчины, на лице которых широкой кистью написано «я плюю на вас всех», но сдается мне, что внешность его была здесь совершенно ни при чем, и Марья старалась из чисто спортивного интереса. Отреагировать, впрочем, на взгляд Марьи Маврин не успел, потому что в этой лазоревой столовой появилось третье действующее лицо, и третий гость лесопромышленника Захарова.
Нефедов Николай Феофилович, сиятельный граф, действительно весь сиял. Это был высокий и весьма представительный человек, еще молодой, но уже с оттенком опытности на лице. Он одновременно и любезно и снисходительно поздоровался с Мавриным, а потом, не меняя выражения лица, подсел к Марье.
– Марья моя свет Валерьевна, – протянул он. – Вы совершенно очаровательны.
– Спасибо, – произнесла Марья, чуть отодвигаясь от него.
– А что это мы тут шьем? – он принялся хватать ее за пальцы.
– Я вышиваю пелерину, – Марья отодвинулась еще дальше.
– Сами вышиваете себе пелерину, как мило!
– Я люблю шить.
– А меня вы любите так же сильно?
Честно, не знаю, как Маврин терпел такое, будь я на его месте, я бы Нефедова прибила бы. Впрочем, сама Марья тоже была не лыком шита.
– Помилуйте, граф, да с чего же мне вас любить, – презрительно произнесла она, отодвигаясь в очередной раз, а Маврин, за спиной Нефедова громко фыркнул.
И Нефедов обернулся к нему, лицо его было совершенно спокойно.
– Дорогой Вадим…Простите, запамятовал ваше отчество.
– Михайлович, – произнес Маврин выставляя на стол оба локтя.
– Вадим Михайлович, удивляюсь вашему терпению, – произнес весь просто сочившийся неискренностью Нефедов. – Нас позвали в гости на три дня, а в результате прошла уже неделя, и конца этому заключения не видно. Не думаете же вы, что эти новые сыщики добьются больших результатов чем старые? Может, уже пришло время взбунтоваться? Я лично в этом деле могу рассчитывать только на вас.
Маврин, смотревший не на своего собеседника, а скорее куда-то сквозь него, ничего не стал отвечать на эту тираду.
– Удивительно спокойный человек, – произнес Нефедов, по слогам разделяя последнее слово. – Хвалю.
Молчала и Марья. Нефедова, впрочем, неразговорчивость его собеседников не смутила. Он продолжал разглагольствовать, ругая полицию вообще, и Андрея с Еленой в частности, говорил он выразительно, неспешно, явно наслаждаясь звуками своего голоса.