— О чем речь? — пугающе грозно звучит голос Павла Петровича, заставляющий нас обернуться и резко открыть рты от шока. — Так кто это был, Варя? Не Валера? Эляна, я что-то ничего не понял, вы почему ругаетесь? И где была Варя?
— Проштите, пошалуйста, — на полную катушку возвращается мой дефект, рождая косноязычие, — я не шнаю, кто это был, не шнаю, просто какой-то парень…
— Это была вечеринка по случаю окончания учебы, Паша! — Эляна просто уже не сдерживает себя и размахивает руками. — Я скоро свихнусь слушать о том, как она пошла туда и в какой-то темной комнате кто-то ей сделал ребенка! Это ужасно! Я не вынесу этого!
— Эляна, успокойся! — цыкает он на нее, выглядя обескураженным. — Девочка, ты должна мне сказать имя этого парня. Мы найдем его и прекратим это безобразие.
Голова начинает резко кружиться, виски сдавливает от давления, волнение не дает соображать, возможно, поэтому я говорю вовсе не то, что хотела, напрягая язык и ротовые мышцы, чтобы ни в коем случае позорно не шепелявить.
Хочу сказать, что Тим был на той вечеринке, что он обещал найти того самого таинственного парня, хочу просто потянуть время и закончить ужасную сцену, но вместо этого говорю слова, производящие эффект разорвавшейся бомбы:
— Тим был там…
Глава 12
Варя
О, боже мой, что я натворила? Что я сказала?
«Тим был там…» Это же можно совсем иначе понять. Меня разбирает вдруг истерический смех, который отчаянно держу в себе, ведь будет странно, если я засмеюсь, в то время как Павел Петрович, побагровев, смотрит на меня с опешившим видом. А Эляна пучит глаза, будто ее в грудь ударили и лишили способности дышать. Все впились в меня взглядами и ждут, что я скажу дальше. А я… А я не понимаю, как так вышло.
Слова не идут наружу, язык не в состоянии воспроизводить фразы.
Что я смогу объяснить? Снова же мямлить начну.
И это дает пищу для размышления обоим — и Эляне, и Павлу Петровичу.
Он выпрямляется, выражение лица становится серьезным и сосредоточенным, а потом решительно идет из столовой, и Эляна, бросив на меня злющий взгляд, бежит за ним, хватая за руку и пытаясь понять, куда он пошел.
— Я должен поговорить с сыном! — рявкает обычно спокойный и выдержанный муж сестры, и от этого я сначала подпрыгиваю на своем стуле, а потом прикрываю лицо ладонями.
Оставшись одна, то ли плачу, то ли смеюсь. Форменная истерика. Но недолгая. Ведь я плакала всю ночь, у меня уже просто нет сил поливать щеки слезами. Глаза уже болят от этих рыданий, я должна прийти в себя и разобраться с кашей, которую я заварила.
Я буду отрицать! Всё отрицать! Даже если меня припрут к стене, не скажу, что это был Тимофей, ведь он-то сам не помнит этого! Да, это глупо, но я хочу, чтобы он вспомнил и признался, а не отец вынуждал его признать отцовство. Мне хватает того, что он меня презирает за сам факт существования. Что же он сделает, подумав, что я навязываю ему ребенка?
Пока меня никто не видит, спешу в свою комнату, взлетая на второй этаж со скоростью света. Запыхавшись до ломоты в ребрах, захлопываю дверь, прекрасно зная, что это никакая не преграда. Кто угодно заходит сюда без стука, не особо спрашивая разрешения. Мне здесь не спрятаться, закрытая дверь не решает никаких проблем и не гарантирует мне безопасность.
В голове звучат жестокие слова сестры, они повторяются как непрекращающийся гул голосов… Разбирайся с проблемами сама… Позвони маме… Подруге…
Я так подвела Эляну, что она больше не хочет мне помогать. Что же будет? Куда я пойду? На что мне жить?
Забираюсь на диван и просто тупо смотрю в одну точку, пытаясь успокоиться.
Я не хочу ехать обратно домой, не хочу бросать университет. И аборт я делать не хочу. Но совершенно не знаю, сколько стоит содержание ребенка. Может быть, Эляна успокоится? Может быть, всё само как-то устаканится?
Нет, нельзя прятать голову в песок. Надо становиться взрослой. Пора.
Спустя минут пятнадцать сажусь от звука приближающихся шагов. Сжимаюсь в комок. Это Тимофей! Точно он! Отец ему уже всё сказал, и он идет на разборки. Боже мой! Мой взгляд мечется, я буквально ищу способ спрятаться. И тут же смеюсь над собой. Вот дура! Если бы не мой дурацкий иррациональный страх, я бы просто сказала всем правду! Но я не могу!
— Решила на меня своего выродка повесить, убогая? — мажор без стука влетает в мою комнату, смотря бешеным взглядом.
Значит, отец с ним поговорил…
— С чего ты взял? — сжимаюсь от ужаса и шока. Знала, что Тим будет злиться, но его реакция гораздо-гораздо хуже. Как же он меня ненавидит! Злющий как черт. Ненавидит еще больше, чем раньше, и я ничего не смогу изменить.