– Нужно промыть и посмотреть, не осталось ли в ране стекла.
– Я все сделаю, спасибо!
Мужчина хмыкает и неожиданно подхватывает меня на руки.
– Думаете, я это сказал, чтобы вы выполнили? Я просто предупредил, что буду делать сам!
– Но я могу сама! – вяло упираюсь руками в его грудь, но заметив, как ладони пачкают его белоснежную рубашку, резко убираю их. Аким будто и не замечает ничего. Я же вся дрожу от страха. Его тело такое крепкое и горячее, оно источает едва уловимый запах одеколона и чего-то мускусного, к нему хочется прильнуть, но я вовремя одергиваю себя. Этот мужчина – бандит. Не исключено, что именно своими чарами он и привлекает тех, кого потом с легкостью убивает.
Аким приносит меня в большую прохладную комнату и, включив свет, молча сажает на край ванны.
– Опустите ноги под кран, холодная вода должна помочь, хоть это будет и не очень приятно, учитывая, что вы замерзли.
Я только сейчас замечаю, что у меня зуб на зуб не попадает. Но это не из-за холода. Не скажу же я мужчине, что просто боюсь его до обморока.
Делаю то, что он просил и к счастью чувствую облегчение. Холодная вода остужает горящую огнем рану и действует ка анестетик. Закрываю глаза от приятного онемения, но долго отдыхать мне не дают.
– Давайте я посмотрю на наличие осколков, иначе вы истечете кровью! – с ухмылкой говорит Аким. Ясно, что он шутит, но в его устал даже такой безобидный юмор пугает. Открыв глаза я натыкаюсь на голый торс мужчины и понимаю, что пока балдела, он успел снять рубашку. Мужчина видит мой взгляд и спокойно отвечает:
– Я снял ее. Она все равно безнадежно испорчена, не хочется расхаживать в одежде испачканной кровью.
– Понимаю… – тяну я.
Никто из убийц не хочет, чтобы его видели в привычной для него среде.
Аким наклоняется к ране, а я поспешно выдаю:
– Да, но я могла бы сама!
Мне ужасно неловко, что чужой человек прикасается к моим голым ногам. Были бы на мне хотя бы шорты, а так я со всей силы пытаюсь скрыть белье коротким халатом, который задрался дальше некуда, как только я уселась.
– Я уже это слышал! Не шевелитесь, будет немного неприятно!
Аким снова проводит пальцами прям по ране, но я уже молча терплю, сильно закусив губу. Не хочется, чтобы он подумал, что перед ним какая-то кисейная барышня. И пока он проводит свои манипуляции, смотрю на его затылок и черные густые волосы, падающие ему на глаза, пока он склоняется над моей ногой. Широкие, крепки плечи, слишком рельефные. Я даже не подозревала что они такие, пока мужчина был в рубашке. Какой же красивый мужчина…
– Ничего не колет? – Отвлекает от мыслей голос Акима. Он поднимает на меня выжидающий взгляд, а я отрицательно качаю головой.
– Что ж, тогда вам повезло, иначе пришлось бы доставать инструменты…
– Какие? – со страхом выдыхаю я, представив себе все пыточные приспособления маньяков. Аким, видимо поняв, о чем я думаю, усмехается и тихо говорит:
– Медицинские, Рита. Из аптечки!
***
Я прерывисто вздыхаю, понимая какой, наверное, дурой в его глазах выгляжу. Аким же внимательно смотрит прямо мне в глаза, не отпуская мою ногу из своих теплых пальцев. Но тут его взгляд перемещается вниз и, немного задержавшись на моей груди, спускается к обнаженным бедрам.
Внутри что-то вспыхивает, а сердце начинает биться часто-часто, сбивая ритм дыхания. Взгляд Акима темнеет и мужчина медленно сглатывает.
– Нужно перевязать… – хрипло тянет он, а я не сразу понимаю, что он о ране.
Аким берет полотенце и обмотав им мою ногу, отворачивается к шкафу. Слышу как его дыхание тоже далеко от нормального, но пытаюсь об этом не думать. Позже, когда окажусь в безопасности, закрыта изнутри в своей комнате, я поразмыслю о том, что это вообще было сейчас, но пока все, о чем я могу думать – это как быстрее убежать, не сделав ничего такого, о чем буду потом жалеть.
Аким тем временем открывает шкафчик над умывальником и достает оттуда аптечку. Быстро порывшись в ней, он находит бинт и подходит ко мне.
– Что же ты все таки искала ночью в темноте?
Его вопрос звучит тихо, но я слышу в нем стальные нотки. Мужчина нежно заматывает мне рану, слишком правильно делая перевязку, что я не сразу слышу вопрос.
Спохватившись, я выдаю первое, что приходит на ум.
– Кухню.
– Как интересно… – вкрадчиво тянет Аким. – А почему свет не включала?
– Так боялась… разбудить боялась всех.
– Невероятная забота о людях, которых ты не знаешь…
Между нами повисает неловкое молчание, а я закусываю губу. Ну не говорить же ему, что я боялась, что меня заметит именно он. Не хотелось обнаруживать свое присутствие посреди ночи в чужом доме, да еще и по такому дурацкому поводу.
Вспомнив о еде, мой желудок, будто нарочно выдает громкое урчание.
– Теперь понятно. Ты голодна. Что ж не пришла на ужин?
Откуда он и это знает? Удивляюсь я мысленно, но сама отвечаю:
– Уснула. Устала вот и уснула.
– Хорошо, Рита, готово! – нехотя отпускает мою ногу Аким.
– Спасибо вам, правда. Но я, наверное, пойду…
Соскальзываю с края ванной и иду к двери, в спину слыша лишь тихое:
– Куда?
– Так спать… – растерянно отвечаю я, обернувшись.
– Нет. – Только и говорит Аким, прежде чем снова подхватить меня на руки. Я оказываюсь прижата к его обнаженному торсу, ощущая жар сквозь тонкую ткань халата. Упрямо уперевшись руками в его грудь, я взвизгиваю:
– Пустите, слышите? Я могу дойти сама!
– Не кричите, Рита, мы идем на кухню. Вряд ли у вас получится дойти с перевязкой. Не сопротивляйтесь.
Да, ему легко говорить. Это не он сейчас чувствует то, чего не должен чувствовать нормальный человек в данной ситуацию А именно жар внизу живота и дикое желание ощутить руки мужчины, который несет меня, на своей обнаженной коже.
Боже, что со мной?
Это его забота! Все дело в ней! Всю жизнь я видела от мужчин, включая отца только безразличие, и слышала неизменно повторяющуюся фразу «Хватить ныть, соберись». Ни разу мне никто не бинтовал раны и не дул на коленки. А вот теперь я таю. И перед кем? Перед тем, кого еще вчера ненавидела всем сердцем? Я и сейчас его ненавижу, но к этому чувству присоединилось другое, более навязчивое и болезненное.
Я должна взять себя в руки!
– Вот и пришли! – выдает мужчина и аккуратно усаживает меня на высокий барный стул.
Он по-деловому ищет что-то в холодильнике и выставляет передо мной разные блюда.
– Что бы вы хотели? Тут есть салат, жаркое, лазанья… Или вы вегетарианка?
– Нет-нет! Мне все равно. Я была бы рада и кусочку хлеба с чаем.
– Да? А почему не с водой? – ехидно замечает Аким, а я замираю, не зная что ответить.
– Это шутка, Рита! Ешьте и отправляйтесь спать. Завтра возьмите выходной!
– Спасибо… – тяну я.
Почему он такой добрый? Еще днем рычал на меня, а сейчас его будто подменили? Сколько же он носит масок?
Я беру первое блюдо, которое попадается под руку и накладываю его себе в тарелку. Аким тут же забирает ее у меня и под мой вопросительный взгляд, ставит в микроволновку.
– Не стоит так заботиться обо мне… Вам наверняка завтра рано вставать…
– Определенно… – прищурившись, тянет Аким, уперевшись ладонями в стол напротив меня.
– На зачем тогда…
– Ешьте, Рита, и не задавайте лишних вопросов! – говорит Аким и ставит передо мной тарелку с дымящейся лазаньей.
Я быстро ем, чувствуя на себе его внимательный взгляд, но голод берет свое. Я всегда хорошо питалась. Великое заблуждение, что танцовщицы питаются воздухом, поэтому такие тонкие. Нет, мы просто очень много тренируемся и у нас просто не успевает отложиться ничего лишнего.
Покончив с едой, я встаю, чтобы помыть тарелку, но Аким закатывает глаза.
– Я вижу что вы не привыкли получать помощь, не привыкли к заботе, но будьте так добры, перестаньте делать все назло.
– Я не на зло, просто мне неудобно…
– Это я уже понял! – зло шипит Аким и снова подхватывает меня на руки. Я уже не сопротивляюсь, просто прижимаюсь к его телу сильнее, а мужчина тихо бормочет:
– Я просто не хочу, чтобы испортилась повязка.